Восемь дорог Желтого источника

Тому, что начал мой клинок.

Тишина, которая последовала вслед за этим, оглушила сильнее всяких криков. Прозвучавшие слова застыли в воздухе холодными прозрачными сгустками с впившимися в них ледяными иглами. Или это лишь так казалось? Северянин медленно выдохнул, отвел глаза в сторону — и заметил, что Синь побледнел так, что стал даже не белым — бесцветным.

Никто из них не спросил, причем здесь Его клинок — они помнили. Он видел свидетельства этого в выражении их глаз, в стиснутых челюстях и плотно сжатых губах. В том, как как все они смотрели друг на друга и на него — так смотрят те, кто, сам не желая того, связан между собой крепкой веревкой. Он-то знал, каково это…

Но больше всего его беспокоило не это. Первые две строчки — именно они заставляли каменеть плечи, а хребет — холодеть от стихийного, не поддающегося разуму, ужаса: тело еще помнило, что с ним когда-то творили…

— Так десятый элемент или первый? — прервал затянувшееся молчание господин Ян. Голос Белого дракона был удивительно бесстрастен, лишь по глуховатому его звучанию, сходному со звуком перетянутой тетивы, можно было догадаться, насколько напряжен Его Величество. — Что имеет в виду Владыка ада?

— Речь о тех элементах, которые указаны в небесных картах, мой господин, — неохотно ответил северянин. Он предпочел бы вовсе промолчать, но крадя колокол, закрывать уши нет никакого смысла… — Всего их десять, по два на каждый из первичных пяти. Бин и Дин — элементы огня, Ву и Дзи — земли. Гэн и Синь представляют металл, а Рэн и Гуй — воду. Но начинают этот священный цикл элементы дерева. Второй из них — И, а первый имеет название… Цзя.

И ведь этот элемент был известен ему с самого начала. По крайней мере, с того момента, как господин советник осознал себя. Он незримо стоял за плечом, отравляя своим присутствием каждое воспоминание. Именно он был причиной того, что все они оказались здесь. Впрочем, их это вовсе не оправдывает.

— Цзя Циньху, — кивнул Его Величество так, словно подтвердились его далеко не самые приятные мысли. Имя звякнуло золотой бляхой, упавшей на каменный пол, и эхо этого несуществующего звона отдавалось в ушах, все нарастая и нарастая, так, что голова едва не раскалывалась от боли. Остальным вряд ли было лучше: Синь будто одеревенел, по губам господина Ян блуждала жутковатая улыбка, делающая его немного похожим на того, о ком он с таким ожесточением сейчас думал. Старик Ву сгорбился, сник, будто под непосильной ношей. Даже Лу Цунь сейчас куда больше походил на приговоренного к казни, чем на полководца, вновь обретшего своего повелителя. И то сказать — встреча с ним у Желтого источника могла означать лишь одно: противник сумел-таки до него добраться. — Что ж… Без него это представление, и правда, не было бы полно.

— И у вас хватит наглости предстать перед Великим императором? — Непримиримый вояка, похоже, уже пришел в себя.

— А у вас, генерал? — холодно парировал господин Ян и смерил того ледяным взглядом. — Кажется, или победа снова ускользнула из ваших рук?

— Это мы еще посмотрим, — послышалось в ответ. И что-то еще в том же духе.

Сам северянин тем временем приблизился все еще к мертвенно-бледному целителю и тихо заметил:

— По-моему сейчас самое время сделать отсюда ноги, братец. Или хочешь снова посмотреть в глаза старому козлу?

Господина Синь заметно передернуло.

— Я должен. Не хочу, но должен. Как еще я могу искупить содеянное?

— Не знаю, чего в твоих словах больше — безумия или мудрости, — покачал советник головой. — Никому не показывай табличку, братец, мой тебе совет.

— Почему?

— Врата Великолепия коварны, Лянь Чжэнь. Им покровительствует триграмма Ли, — он будто воочию увидел ее начертание: две сплошные, жесткие линии, а между ними — прерывистая иньская — красота снаружи, пустота внутри. — Тот, кто жаждет славы, получит сладкий морок, развеивающийся слишком быстро. Тот, кого душит злоба — ярость и кровь, а последней и так пролилось достаточно. Лишь знающий и бескорыстный человек может обрести через них почет и умение видеть скрытое.

Целитель нахмурился.

— Только вовсе не уверен, что ме…

— Тан Лан, господин Синь! — окликнул их Его Величество голосом, не терпящим возражения. — Мы ждем только вас.

Пришлось прервать беседу, стремительно становящуюся похожую на препирательство. Оказалось, что остальные за это время успели переместиться к центру зала. Именно там на каменном полу призывно светился золотой круг, словно под плитами находилось жаркое расплавленное солнце. Этот свет звал, манил, направлял и приказывал: «Сюда, ближе, ну?».

Северянин бросил последний взгляд на блажного упрямца, — «Я тебя предупредил!» — «Спасибо, но своего решения я не изменю» — подошел к краю святящегося кольца и встал рядом со стариком.

«Кстати, надо будет расспросить его, какое он имеет отношение к издохшему выродку»

Целитель последовал его примеру, замыкая круг. Да уж… совсем недавно тот был намного больше.