Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Никто не узнает об этом, дорогая тетушка, — слова наследника Мужунов истекали ядом. — Никто, кроме моих друзей, что пришли сюда со мной, и, конечно же, Яньло-вана. Будь любезна пожаловаться ему обо всех моих прегрешениях до единого, прежде чем отведаешь Супа Забвения[1], ты, напыщенная, безмозглая, сварливая тварь, — зло оскалившись, он сплюнул на остывающий труп женщины. Его соратники ошеломленно глядели на своего старшего.

— Господин, — нарушил молчание Гунъе Гань. — Вы… это… ведь вы и госпожа Ван — родичи… — он осекся под пристальным взглядом Мужун Фу.

— Не ты ли, Гань, какие-то месяцы назад попрекал мне тем, что я недостаточно усерден в достижении цели моей семьи, и не стремлюсь пожертвовать ради нее ненужными излишествами? — с обманчивым спокойствием спросил молодой мужчина. — Я прекрасно помню тот разговор наедине, и его причину. Проходя по рынку, я услышал трели соловьев в лавке птичника, и купил одного, для двоюродной сестры. Ты же счел нужным укорить меня тем, что после поражения Цяо Фэну, я не прилагаю все силы для достижения великой цели Мужунов, и отвлекаюсь на то, чтобы угождать женщине, — напряжение в его голосе все нарастало.

— Сегодня, я пожертвовал ради этой цели жизнью родственницы, — выплюнул Мужун Фу. — Как ты думаешь, Гунъе Гань, достаточна ли эта жертва? Может быть, — в голосе молодого мужчины зазвучали опасные нотки, — ты все еще не уверен в твердости моих убеждений? Или же наоборот, ты считаешь, что я, обязанный жертвовать всем ради восстановления царства Янь, делаю это как-то не так? Я жду, соратник, — эти слова, Мужун Фу прошипел прямо в лицо Гунъе Ганю. — Выскажи мне свои упреки и в этот раз, не стесняйся.

Мужчина ничего не ответил. Побледнев и отступив на шаг, он молча поклонился в пояс наследнику Мужунов. Бао Бутун, хотевший было что-то сказать, лишь покачал головой, и тяжело вздохнул. Мужун Фу, безразлично отвернувшись от братьев по оружию, обратился к Дуань Яньцину и Дин Чуньцю.

— Следуйте за мной, старшие. Наша добыча — совсем рядом, — сделав двум старцам приглашающий жест, он двинулся вглубь камелиевого сада.

Часом спустя, младшие Мужун Фу заканчивали укладывать стопки книг и свитков в привезенные на лодке ящики. Их былое содержимое — обычная речная галька, — усеивало берег озера, высыпанное, куда придется. Похохатывающий Дин Чуньцю чуть ли не облизывался, разглядывая невзрачного вида томик, а его увечный союзник, нахмурив брови, вчитывался в древнего вида свиток из бамбуковых дощечек.

— Подумать только, — пропел Старик с Озера Синсю, довольно улыбаясь. — Все те тайные знания, что подлец Синхэ укрыл от меня, или же испортил — здесь. Я немедленно начну тренировки в уединении, и через какой-то месяц… нет, даже неделю!..

— Быть может, вы отложите свою практику на какое-то время, старший? — светским тоном предложил ему наследник семьи Мужун. — У меня есть для вас еще одно предложение — более рисковое, чем наш маленький поход за знаниями, но и выгоды от него могут быть несравнимо большими. Вас оно тоже касается, господин Дуань.

«Говори,» прогудел старец в медной маске, бережно сворачивая свое чтение. «Ты с блеском выполнил свою часть сделки, и Нефритовая Пещера Ланхуань упала нам в руки, словно перезрелый плод. По меньшей мере, стоит тебя выслушать. Чего ты хочешь от нас на этот раз?»

— Все верно, — отрешенно протянул Дин Чуньцю, влюбленным взглядом озирая книжицу в своих руках. — Вы показали себя достойным нашего доверия, господин Мужун. Что вы хотите предложить нам?

— Примите участие в войне Ляо и Сун, — без обиняков высказался тот. — Я заключил с киданями тайный договор, и собираюсь употребить свои полномочия Главы Вольных Странников, чтобы погубить как можно больше воинов, что будут сражаться на стороне Сун. На реках и озерах, вы оба известны, как всеобщие враги. Подумайте, сколь многих вольных странников, жаждущих вашей крови, вы сможете подтолкнуть прямо на ждущие острия ляоских мечей, если примете участие в этой битве, — вкрадчиво заговорил он. — Даже небольшой отряд обычных солдат, ударивший в нужное время, может стать той песчинкой на весах битвы, что склонит их к победе, а уж с участием таких опытных и могучих воинов, как вы, поражение Сун так же неизбежно, как восход солнца! — благодушия во взглядах двух старцев поубавилось.

— Я не очень-то жажду лезть в самую середку чужой драки, — недовольно высказался Дин Чуньцю, закрывая книгу, и убирая ее за пазуху. — Мечи не разбирают правых и виноватых, а сотня шакалов может свалить и льва. Что-то я не вижу большой пользы в том, чтобы лить свою кровь ради выгоды каких-то северных варваров.