Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Значит, успех битвы зависит от того, смогут ли солдаты в середине строя устоять под ударом тяжелой конницы? — быстро спросил Хуа Хэгэнь. — Если так, решение Мужун Фу направить в первую линию всего четыре десятка средних бойцов и вправду кажется сомнительным. Было бы уместнее поставить там Клан Нищих, или шаолиньских монахов — они многочисленны и стойки.

— Возможно, он хочет ввести главные силы вольных странников в бой после того, как первая линия войск сойдется с врагом, — задумчиво промолвил Шэчи. — Ну да ладно — что зря гадать о чужих намерениях? Тем более, что Мужун Фу не подчиняется ни генералу Ханю, ни кому-либо еще, и изменить его решение мы не можем. Нам доступно другое, — с заговорщическим выражением на лице, он подошел к письменному столу, стоящему у стены шатра, и что-то написал на кусочке бумаги. Затем, он взял с другого стола — обеденного, — забытую кем-то палочку для еды, и через мгновение, держал в руках небольшой флажок, подобный расставленным на карте. На желтоватой бумаге значка красовался изящно выписанный иероглиф «дуань». Показав всем присутствующим свою поделку, Инь Шэчи с торжествующим видом утвердил ее в самой середке карты — промеж кучки флажков мелких сект и семейств.

— Это решение напрашивалось само собой, — с благожелательной улыбкой произнес Хуа Хэгэнь. — Я рад, что не ошибся в тебе, Шэчи.

— Ты опять хочешь полезть в самое пекло, — тяжело вздохнула Му Ваньцин. — Что ж, думаю, отговаривать тебя нет смысла.

— Могу ли я одолжить на время битвы одно из этих ваших огненный копий, господин Хань? — с горящими глазами попросил Ба Тяньши. — С обычным копьем я достиг неких скромных успехов, и хотел бы опробовать огненное.

— Огненное копье — не совсем копье, почти как белая лошадь Гунсунь Луна — не совсем лошадь, — улыбнулся его воодушевлению Хань Гочжун. — Но почему бы и нет. Обратитесь к Фань Шаохуану, ду-вэю передового полка. Он научит вас основным приемам, и выдаст два или три копья. Этого должно хватить на весь бой.

— Семья Дуань выполнит союзнический долг до конца, — задумчиво проговорил Дуань Юй. — Но у меня есть одна просьба. К тебе, Юйянь. Останься в лагере на время битвы. Мечи и копья не станут разбирать, кто прав, а кто виноват…

— Не нужно объяснений, Дуань Юй, — прервала его девушка. — Я понимаю, и не собираюсь быть обузой тебе и всем остальным, — юный далисец благодарно улыбнулся возлюбленной.

— До битвы еще есть время, — заговорил Гу Дучэн. — Не хотите ли потренироваться вместе, господин Инь, юный господин Дуань? Так, мы сможем лучше понимать возможности друг друга в бою.

— Отличная идея, — одобрил Инь Шэчи. — Я примерно представляю, чего ждать от всех нас, и как использовать наши силы в сражении наилучшим образом, но совместная тренировка нам всем не помешает. Соберемся чуть позже, на окраине лагеря.

— Вот и хорошо, — добродушно промолвил Хань Гочжун. — А сейчас, давайте разделим пищу, и проведем время за дружеской беседой. А Куй, Чжэньвэй! — позвал он, и внутрь заглянули стоявшие у входа часовые. — Обед на одиннадцать человек в мой шатер! — солдаты низко поклонились, и поспешили наружу.

Примечания

[1] «Местность неустойчивости» — местность, чьи особенности препятствуют перемещениям войск, или же создают некие естественные укрепления. «Оспариваемая местность» — местность, на которой преимущество может быстро перейти от одной сражающейся стороны к другой.

Глава 53 Сходятся в смертельной схватке змеи и тигры, львы и драконы

Стоило утреннему солнцу выглянуть из-за туч, как предгорья хребта Хэншань, что прилегали к перевалу Яньмыньгуань, засверкали слепящими бликами металла. Тускло блестели грубые шлемы простых солдат, и наконечники их копий. Бросали на траву тусклые отсветы железные плоскости ростовых щитов, покрытых фигурной чеканкой, щитов столь тяжелых, что их удерживали стоймя не руки воинов, но специальные подпорки. Сияли начищенные пластины брони панцирной пехоты, скрепленные вместе шелковыми шнурами. Поблескивали позолотой, серебром, и полированной сталью рукояти мечей командиров, сбруя их боевых коней, и дорогая броня типа «шаньвэнь», называемая так из-за составляющих ее пластин в форме иероглифа «гора». Одни лишь группы и группки вольных странников выделялись тканью халатов и рубах среди этого моря стали, раскинувшегося по холмам предгорий Хэншаня. Редкие пучки зелёной травы, пробивающиеся сквозь каменистую почву примыкающей к Яньмыньгуаню земли, словно расцвели мириадами стальных соцветий. Вскоре, этим цветам, блестящим металлической чистотой, предстояло окраситься тревожным багрянцем крови.