Восемь Драконов и Серебряная Змея

— Были бы утрачены, не будь наш учитель мудр и предусмотрителен, — голос Кан Гуанлина звенел гордостью. — Он спрятал все знания секты о формациях и массивах, чем спас их от гнусного вора Дина. Когда мы, призванные Мухуа, решили двинуться к Яньмыньгуаню, на помощь правительственным войскам, то посетили тайное убежище учителя, и он передал нам один из спасенных им древних свитков. В пути, я и мои младшие изучили его в достаточной мере. Мы построим вам нечто стократ лучшее, нежели жалкая поделка Чжугэ Ляна, — торжественность, сквозившая в словах старшего из учеников Су Синхэ, была достойна императорского приема, не меньше. — Мы создадим массив, равных которому не видел мир! Массив Пяти Стихий, Семи Врат, и Восьми Триграмм!

— Никогда не слышал о таком, — пожал плечами Хань Гочжун, не очень-то впечатленный помпезностью заявления. — И чем он хорош?

— Это… То есть… — медленно проговорил Инь Шэчи, то и дело запинаясь. — Как… Какого размера массив вы можете создать, братец Гуанлин?

— Мы перекроем им все предгорья Яньмыньгуаня! — возгласил тот, ничуть не смущенный панибратством юноши. — Он не продержится дольше дня, но ведь нам и не нужно строить его на века, верно? Достаточно сокрушить киданей с его помощью, — Шэчи пораженно охнул. Его челюсть сама собой отвисла, а пальцы юноши рассеянно мяли рукава халата.

— Да объясните же, наконец, что делает этот ваш массив? — с легким раздражением спросил генерал Хань. — Увидев его, армия Ляо сойдет с ума, развернется, и отправится домой?

— Лучше, — ответил Инь Шэчи. Изумление медленно уходило с его лица, сменяясь искренним довольством. — Благодарите секту Сяояо и моих младших, генерал, ведь они и вправду принесли нам победу. Кидани все равно, что обречены, — он не удержался от довольного смеха.

— Представьте себе крепость, закрывающую путь армии Ляо, — вновь заговорил он, предупреждая возмущенные вопросы полководца. — Крепость, чьи стены несокрушимы. Поможет ли нам такое?

— Конечно, — все еще с недовольством ответил полководец. — Укрепления бы нам не помешали. С доброй стеной, преграждающей ляосцам дорогу, да еще и способной выстоять перед их осадными машинами, я, пожалуй, смог бы отразить всю силу врага с имеющимися войсками.

— Это еще не все, — с заговорщическим видом вымолвил Шэчи. — Представьте крепость, чьи стены невидимы. Совсем. Еще, ваши солдаты могут свободно проходить сквозь них, а враги — нет. Ну что, по душе ли вам помощь секты Сяояо? — он вновь не смог сдержать торжествующий смех.

— Это… кажется невероятным, — неверяще моргнул Хань Гочжун. — Действительно ли этот массив способен на все перечисленное?

— Наследник говорит правду, — серьезно ответил Кан Гуанлин. Его собратья также согласно закивали.

— Да будет вам известно, что я видел Массив Пяти Стихий, Семи Врат, и Восьми Триграмм своими глазами, и проходил сквозь его стену! — торжественно добавил Инь Шэчи, глядя в сомневающиеся глаза полководца. Тот растерянно усмехнулся.

— Но это же… это принесет нам победу и при втрое большем преимуществе врага, — ошарашенно проговорил он. — Не нужно даже перекрывать выход из устья Яньмыньгуаня полностью, — он вскочил из-за стола, схватил кисть для письма, и лихорадочными мазками принялся рисовать прямо на большой карте, висящей на стойке у стены шатра. — Вот здесь и здесь можно оставить немного свободного пространства. Копейщики и алебардисты, стоящие за этими невидимыми стенами, соберут кровавую жатву, попросту нанося удары в сторону врага! — он отбросил кисточку, и расхохотался, держась за голову.

— Если твои младшие и вправду сумеют выстроить эту чудесную крепость, вот тебе мое слово, Шэчи — имя секты Сяояо прославится в веках, — проговорил он, тяжело дыша, и возбужденно блестя глазами.

— Не сомневайтесь в моих соучениках, господин генерал, — важно ответил юноша, и обратился к Кан Гуанлину:

— Что вам понадобится для постройки массива?

— Об этом лучше расскажет Фэн-Третий, — кивнул тот в сторону мужчины с линейкой.

— Прежде всего, самые обычные доски и гвозди, — сухим тоном заговорил Чудесный Ремесленник. — Около двух сотен цзиней гвоздей, и около тысячи досок в один бу длиной и три цуня[5] шириной. Затем, нужны травы, что легко найти в закромах целителей — дягиль, жимолость, шиповник…

— Погодите, погодите, — поднял ладони Хань Гочжун, все еще растерянный и счастливо улыбающийся. — Эти и прочие нужды вы изложите моему походному сыма, Лу Хуэйгуану. Вы найдете его на южной стороне лагеря, в большой складской палатке. Он выдаст вам все, что только понадобится. Сейчас, — он зашарил на столе в поисках бумаги, и раздраженно выругался, не найдя ни единого чистого листка. — Дайте-ка свою ладонь, господин Кан, — попросил он старшего ученика Су Синхэ. Тот, удивленно приподняв бровь, протянул руку. Хань Гочжун, подняв с пола кисть, обмакнул ее в тушечницу, и размашисто расписался прямо на сухой руке мужчины. Кан Гуанлин растерянно заморгал, глядя на блестящий чернилами иероглиф «хань» на своей ладони.