Восемь Драконов и Серебряная Змея

— О чем ты говоришь, Шэчи, какое наказание? Будь так добр, государь, не наказывай моего мужа, — поспешно встрепенулась Ваньцин, просяще глядя на правителя Да Ли.

— Ну, поначалу я собирался назначить ему пятьдесят ударов палками, во исполнение его просьбы, — задумчиво проговорил Дуань Чжэнмин, тщательно сдерживая улыбку. — Но, раз уж ты просишь, Ваньцин, я прощу его. Благодари свою жену, Инь Шэчи, — с притворной строгостью обратился он к юноше.

— Благодарю вас, юная госпожа Му, — отвесил тот нарочито церемонный поклон.

— Не стоит, муж мой, — весело улыбнулась девушка. — Главное, что тебя не будут бить палками. Ты знаешь, я думала, государь должен быть строгим, и внушающим страх, но мой дядюшка, оказывается, очень даже добр, — соправители Да Ли вновь заулыбались, удивленно переглядываясь.

— Есть ли у тебя какая-нибудь вещица для племянницы? — спросил Дуань Чжэнмин жену. — Я хотел бы одарить ее на память.

— Конечно, муж мой, — ответила та, снимая с запястья золотой браслет, украшенный крупными бриллиантами. Она протянула украшение девушке, и та, просияв довольной улыбкой, приняла подарок.

— Благодарю, тетушка! Когда мы будем осматривать город, я куплю что-нибудь для тебя, отдариться, — пообещала она правительнице. Та улыбнулась в легком замешательстве.

— Твои простота и искренность по душе мне, племянница, — добродушно высказался государь. — Увы, я не смогу сопровождать тебя в прогулке по городу — государственные дела тяжким бременем лежат на моих плечах, и лишь моя жена помогает мне облегчить эту ношу, — он с намеком глянул на Дуань Чжэнчуня. Тот сделал вид, что крайне заинтересован резными оконными решетками.

— Это правильно — жена всегда должна помогать мужу, — одобрила Му Ваньцин. — Верно, моя матушка, и тетушка Гань, теперь будут помогать отцу в его заботах.

— Да, в заботах, — закряхтел правитель Да Ли, с трудом удерживаясь от смеха. — Твое с матерью появление — неожиданная радость, — успокоившись, продолжил он, серьезно и искренне. — Сегодня вечером, я приглашаю вас обеих, как и твоего мужа, Ваньцин, на семейный обед в моем дворце. Нам многое нужно обсудить со всеми вами, о делах как прошлого, так и будущего.

— Замечательно, — весело улыбнулась Му Ваньцин. — Мы обязательно придем, ведь так, муж мой?

— Разумеется, придем, — с серьезным видом покивал тот, и с коротким поклоном обратился к Дуань Чжэнмину:

— Это — большая честь, государь, примите нашу благодарность, мою и моей жены.

— Не стоит, Шэчи, — благодушно ответил правитель. — А сейчас, я вынужден вернуться к делам. Чжэнчунь, — строго обратился он к брату. Тот вздрогнул, застигнутый врасплох. — Юй-эр и Лин-эр сейчас в своих комнатах. Познакомь их с сестрой и зятем, и передай мое распоряжение о прогулке в городе. После, можешь оставить их: Юй-эр сможет о них позаботиться. Уже сейчас, он серьезнее иных взрослых.

— Хорошо, брат, — принц благополучно пропустил мимо ушей прозрачный намек государя. — Пойдемте, Шэчи, Цин-эр. Баобао, покажешь Хунмянь мои комнаты? Я скоро вернусь к вам.

* * *

— Юй-эр, я с гостями, — громко предупредил Дуань Чжэнчунь, открывая дверь в одну из дворцовых комнат, и входя внутрь. Инь Шэчи и Му Ваньцин последовали за ним.

— Здравствуй, папа, — кивнул ему юноша, устроившийся на лежанке с книгой и рюмкой вина. Он бережно отложил оба своих развлечения, и поднялся на ноги. — Кто это? Странники из Поднебесной?

Инь Шэчи с интересом осмотрел как новоявленного шурина, так и обстановку его жилища. Дуань Юй напоминал чертами лица своих отца и дядю, но вместо лукавой хитрецы первого и сурового достоинства второго, на лице юного принца господствовала добродушная открытость. Длинноволосый, в белом шелковом халате, украшенном узорчатой вышивкой, стройный и осанистый, он смотрелся бы на своем месте бок о бок с Дуань Чжэнмином в его тронной зале. Шэчи также подметил характерные мозоли и темные пятна на руках юноши — сын Дуань Чжэнчуня был явно не чужд каллиграфии и изобразительных искусств.

Об этом говорило и убранство его комнаты — оно выглядело простовато на фоне прочей дворцовой роскоши с ее золочением, фигурной резьбой, и роскошными заморскими коврами, но только не там, где дело касалось предметов искусств. На письменном столе расположился отличный набор кистей в специальных держателях, стопка качественной бумаги рядом с набором плиток туши, и изящной работы тушечница, рядом с лежанкой стояли два игровых столика — для шахмат и облавных шашек, а стены комнаты юного принца были украшены картинами знаменитых художников. Шэчи немедленно заинтересовался одной из них — пейзажем с фазанами и цветущим деревом.