Восемь идеальных убийств

Мне требовалось срочно принять решение. Требовалось решить, косить ли и дальше под дурака или же рассказать ей всю правду – бо́льшую часть правды, по крайней мере. По-моему, именно выражение ее лица и вынудило меня прийти к заключению, что надо быть правдивым. Гвен выглядела сильно напуганной, и я осознал, что раз уж она приняла решение быть со мной честной, то и я должен отплатить ей тем же.

– Да, я все про него знаю.

– И что вы про него знаете?

– Знаю, что он приставал к Клэр на протяжении двух лет, когда она училась в средней школе. Он ей всю жизнь испоганил.

– Это она вам так сказала?

– Да.

– А что именно она рассказывала? Если вы не против, что я спрашиваю. Я пойму, если вы чувствуете… – Она осеклась, и я понял, насколько это для нее тяжело.

В итоге ответил:

– Сказать по правде, в подробности мы особо не вдавались. Она подняла этот вопрос на ранней стадии наших отношений; сказала, что важно, чтобы я это знал, но всегда подавала это в довольно обтекаемой форме. По крайней мере, мне.

Слушая меня, Гвен кивала.

– Можете не пересказывать мне в точности ее слова. Я пойму.

– А почему у вас не его фамилия? – спросил я. – Почему вы не Гвен Клифтон?

– Я, естественно, очень долго была Клифтон, но потом совершенно законным образом сменила фамилию. Малви – это девичья фамилия моей матери.

– Что ж, вполне объяснимо, – признал я. И тут же добавил: – А вы и вправду знали Клэр?

– Да, я помню ее. Я была моложе, лет на пять, но она часто бывала у нас дома – несколько учеников отца регулярно приходили к нам, – и помню ее, поскольку мы множество раз играли с ней буги. А потом, позже, когда я уже училась в старших классах, отец признался мне в том, что делал, и ее имя было среди тех, которые он мне перечислил.

– Сам рассказал?!

Гвен поджала губы, резко выдохнула.

– На тот момент Клэр уже закончила школу, но еще одна ученица или, может, две решили не молчать и обвинили его в том, что он их тискал. Все про это узнали. Жили мы в том же городе, в котором он преподавал. Это была одна из тех и без того неловких ситуаций, когда отец был учителем в той же самой средней школе, которую посещала и я, хотя и не был моим учителем. Он уволился – вынужден был уволиться, – и, очевидно, все было каким-то образом мирно урегулировано, поскольку до суда дело так и не дошло. Либо же не хватило доказательств. Как-то вечером он вошел в мою комнату… – Она умолкла и на миг прижала указательный палец к левому глазу.

– Вам вовсе не обязательно мне обо всем этом рассказывать, – заверил я.

– Вошел в мою комнату и назвал мне имена девочек, к которым приставал, в том числе и Клэр, и сказал, что делал это, чтобы защитить меня. Что он никогда не хотел делать что-то подобное со мной, так что делал это с другими девочками.

Пожав плечами, Гвен сжала губы в некоем подобии улыбки.

– Господи, – выдохнул я.

– Угу, – кивнула она. – Так что я никогда не забывала имени Клэр, а услышав, что она погибла, сразу заинтересовалась, заглянула в ее некролог и наткнулась на ваше имя. Так что и про вас я знала тоже.

– Ну а что ваш отец?

– После того раза, когда он пришел ко мне и все рассказал, больше мы с ним ни разу не общались. Он ушел из дому после этого, мои родители развелись, и я больше его не видела. Он погиб, вы вроде уже в курсе.

– Его убили?

– Официально – нет. Но да, я считаю, что убили.

– Как?

– Вы разве не знаете?

Я продолжал потягивать из бутылки, хотя она уже была пуста.

– Думаете, это я его убил? – спросил я.

Гвен опять пожала плечами и как-то странно улыбнулась. Румянец пропал с ее носа и щек, и, как обычно, мне трудно было прочитать ее лицо, со всей его бледностью и невыразительной пустотой глаз.

– На самом-то деле не знаю, Мэл, но в данный момент я вообще не знаю, чему верить. Действительно хотите услышать, что я думаю?

– Хочу.

– Ладно. Эрика Этвелла убили, и я в курсе, что вы были за границей, но это не означает, что вы не могли это как-то организовать. Моего отца сбила машина, когда он ехал на велосипеде. Вроде типичное ДТП, в котором виновник скрывается с места происшествия, но я всегда считала, что его убили за то, что он сделал. Это было бы вполне разумное объяснение. Оба эти убийства вполне объяснимы и даже оправданны, особенно с точки зрения супруга Клэр Мэллори.

– Должен признаться, что в обоих случаях особой жалости к покойным не испытываю, – произнес я, тоже стараясь сложить губы в улыбку, – что, как я прекрасно сознавал, вышло у меня столь же неуклюже, как и у нее.

– И это все, в чем вы готовы признаться?

– А какое отношение Эрик Этвелл или же, раз уж на то пошло, ваш отец имеют отношению к моему списку или прочим убийствам?