Восемь идеальных убийств

– Не знаю. Может, и никакого. Когда погиб мой отец, я опять подумала про вас. А когда услышала про смерть Эрика Этвелла, решила, что и к этому вы тоже можете иметь какое-то отношение. Впрочем, мне было плевать, пусть даже в то время я и проходила подготовку в качестве будущего агента ФБР. Я знала, что кто-то убил моего отца, и просто надеялась, что этот «кто-то» имел веские причины это сделать, что отца не просто случайно стукнули машиной и смылись. Мне хотелось, чтобы его смерть была искуплением. И пришла к заключению, что так оно и было. Честно говоря, именно это и позволяло мне спокойно спать по ночам. Где-то в глубине души я думала, что это наверняка сделали вы. Жертвами моего отца стали и другие девушки, но Клэр я всегда помнила, наверняка по той причине, что она была добра со мной и я этого никогда не забуду.

И пока я разузнавала про вас побольше, наткнулась на этот список. Я запомнила его наизусть, по-моему, на всю жизнь запомнила, и сразу про него подумала – в первую очередь про «Убийства по алфавиту», когда услышала про перья, который присылали в полицию.

– И решили, что это я совершил все эти преступления?

Гвен поерзала на своем деревянном сиденье.

– Нет, нет. Не так. Сама не знаю, что я подумала, честно говоря, не считая того, что что-то происходит, что-то, что может иметь отношение к моему отцу и к вам. Я никак не могла выбросить это из головы – даже мысль, что, может, смерть моего отца была как-то связана с «Тайной историей».

– Каким это образом?

– А таким, что в некотором роде он сам выбрал обстоятельства своей смерти.

– Поскольку часто ездил на велосипеде?

– Угу. Просто не слезал с него, особенно после развода – после того, как переехал на север Нью-Йорка. Не сказать, чтобы я знала это из личного опыта, но я читала полицейский рапорт о его смерти. Он всегда катался один, в основном по холмам, по тихим пустым дорожкам. Его ударила машина, ехавшая навстречу. Так что да, я в самом деле сразу вспомнила «Тайную историю». Если кто-то хотел убить его, тогда переехать его машиной было бы проще всего. Это выглядело бы просто как несчастный случай – ну, скорее как случайное ДТП, виновник которого скрывается с места происшествия, но явно не как преднамеренное убийство.

– И все это вы изложили начальству?

– Не сразу. Когда я впервые подняла эту тему, то рассказала своему боссу про ваш список, про то, как он связан с «птичьими» убийствами и как мне хотелось бы этим заняться, но он не проникся. Я сделала ошибку, упомянув, что тут есть еще и связь со смертью моего отца, и вот тут-то мне и сказали, что далее я отстраняюсь от расследования и что дело будет передано другим агентам на его усмотрение. На прошлой неделе, когда я вас опрашивала, я уже числилась в отпуске, а потом мы поехали в Рокленд. Кто-то из службы коронера связался с моим руководством, а не напрямую со мной, и вот так-то меня и спалили, и вот почему меня отстранили еще и от должности. Если они узнают, где я сейчас, то точно уволят с концами.

– Так почему же вы здесь?

– По-моему… – произнесла Гвен, после чего сделала паузу. – По-моему, я чувствовала обязанность сказать вам правду. А может, заодно и предостеречь вас. Они знают все, что знаю я. Вы – основной подозреваемый.

– По-моему, вы тоже должны так думать.

– Я уже больше не знаю, что думать. Считаю ли я, что это вы убили Элейн Джонсон в Мэне, или Билла Мансо, или Робин Каллахан, или Итана Бёрда? Вообще-то вряд ли. Но это всего лишь чувство. Я знаю, что вы не говорите мне всю правду. Если бы мне пришлось выдвинуть свою версию… Я знаю, что это прозвучит смехотворно, но все-таки я думаю, что, наверное, вы каким-то образом уговорили кого-то сделать что-то с Эриком Этвеллом и, может, даже с моим отцом, и теперь этот «кто-то»… как мы там его обозвали…

– Чарли, насколько я помню, – произнес я.

– Точно, Чарли. Послушайте, я уже несколько суток не спала. Я захотела поговорить с вами, и мы поговорили. Я больше не могу иметь хоть какое-то отношение к этому расследованию, если хочу остаться на работе. Можно попросить вас сохранить эту встречу в тайне?

– Конечно.

Гвен приложилась к бутылке, все еще полной на три четверти.

– А если вы и вправду имеете какое-то отношение к смерти моего отца…

– Не имею.

– Но если все-таки имеете… помните, что нет ни одного живого человека, который горевал бы по этому поводу.

Она резко поднялась, ударившись бедрами о разделяющий нас столик.

– С вами все хорошо? – спросил я.

– Все нормально. Просто устала. Не думаю, что за несколько дней удалось хотя бы раз нормально поспать.

– И что теперь собираетесь делать?

– Собираюсь поехать домой, а еще попытаться забыть все это.

Я проводил ее до машины, размышляя, не стоит ли предложить ей на ночь свой диван, но в итоге решил, что по целому множеству причин это идея не из лучших. Да и просто сомневался, что хочу ее присутствия у себя дома. Гвен и раньше уже проявляла по отношению ко мне определенную нечестность, и я не был окончательно убежден, что она была абсолютно честной и сейчас.