Восемь лет до весны

-Да вот, проездом заскочил, - с улыбкой проговорил он.

Дверь закрылась.

Санька подсел ко мне и тихо, с оглядкой сказал:

- Шинкарев реально пропал.

- И что?

Я доверял ему, но говорить ничего не стал. Вдруг полезет к Дульсинее за разъяснениями, наломает дров? Да и мужа ее трогать не стоило.

- Машину сожгли.

-Кто?

- Меня подозревают. И тебя. Но я-то выкрутился. Тебе тоже алиби надо соорудить. Зачем ты Дуську покрываешь?

- Покрывает бык телку.

- Была она позавчера в Подгорке. Ее машину там видели.

- Кто видел?

- Мужик по соседству живет.

- Когда видели? А когда Шинкарев пропал? Дуська была в полдень, а с Шинкаревым вообще ничего не ясно.

- Все равно скажи, что с ней ночь провел. Она подтвердит. Плевать на мужа.

- Я с другой бабой ночь провел. Мне на ее мужа не плевать.

Я помнил, как расставался с Лилей. Домой она меня к себе не звала, но мы могли бы вернуться в Подгорку, потому как муж ее где-то пропадал. Я мог провести ночь с ней. Она подтвердила бы мое липовое алиби.

- Что за баба?

- Только учти, никакого давления! - предупредил я. - Если захочет мне помочь, хорошо, если нет, что-нибудь другое придумаем.

Лиля захотела мне помочь. Санька поговорил с ней, передал мне весточку, я дал показания, Лиля их подтвердила.

В тот же день менты выпустили меня на свободу. Впрочем, я и без того вышел бы, потому как ничего серьезного против моей персоны у них не было.

Санька ждал меня в машине, причем не один. На заднем сиденье расположилась Лиля. Она смотрела на меня так, как будто я был ей должен.

Пассажирское кресло спереди пустовало, но я подсел к Лиле. В конце концов, она не последний в моей жизни человек.

Выглядела эта женщина соблазнительно, о прическе позаботилась, приоделась, накрасилась, и пахло от нее вкусно. Да и вообще лучше с ней, чем с Дульсинеей.

- Спасибо тебе, - сказал я и хотел поцеловать ее в щеку, но Лиля подставила губы и мило улыбнулась, давая понять, что это вовсе не шутка.

- Спасибо мужу, - заявила она, отстраняясь от меня.

- За что?

- За то, что все понял и отпустил. - Лиля смотрела на меня с замиранием.

Я знал, как чувствует себя человек, которому судья зачитывает приговор. Всякий раз мне назначали наказание, а Лиля ждала помилования.

- В Подгорку со мной поедешь? - спросил я.

Лиля кивнула и расплылась в улыбке. Пока что я оправдывал ее ожидания.

- Давай домой, - сказал я, глянув на Саньку.

С мамой надо поздороваться, машину взять. Тогда уже можно будет и в деревню. Если, конечно, Лиля не передумает.

- Значит, в Подгорку решили? - спросил Санька, останавливаясь перед светофором.

- Да, поживем пока там, - ответил я.

- А как же работа?

Я промолчал. Какая у меня могла быть работа? Отец дулся на меня, ничего серьезного не предлагал, а рынок подметать я что-то не очень хотел.

- Я говорил тебе про мусор. Этот проект надо двигать, - сказал Санька.

- Поговорим об этом завтра или послезавтра, - проговорил я и мысленно добавил: «А еще лучше никогда».

Шинкарева больше нет, но никуда не делись люди, которые занимались его делами. Проект утилизации мусора, затеянный им, сам по себе не рассосется, его душить надо, а это насилие. Возможно, придется убивать. Если Санька такой храбрый, то пусть сам таскает из огня каштаны для отца.

Я не стал знакомить Лилю со своей мамой. Она и сама понимала, что это слишком, осталась у Саньки в машине, чуть погодя пересела ко мне в «крузер», и мы рванули в Подгорку.

Там я ее и взял, с ходу, без прелюдий и предисловий, после этого остался в постели, а она принялась готовить ужин. Сначала Лиля навела порядок в летней кухоньке, где установлена была плита на баллонном газе, затем приготовила яичницу с тушенкой и подала ее прямо в постель.

Весь вечер она не знала покоя, убралась в доме, нагрела воды и наполнила бак в душе. На улице было уже достаточно холодно для летнего душа, но мы рискнули и не пожалели об этом. Сначала нас грела теплая постель, а затем - жаркая страсть. Засыпал я в состоянии, близком к полному блаженству.

Поднялась Лиля чуть свет и снова взялась за тряпку. Оказывается, вчера она убралась наспех, а сегодня у нее было время вычистить дом до блеска.

Втянулся в процесс и я, съездил на хоздвор, привез утеплитель и вагонку. К вечеру мы могли принимать душ, не опасаясь замерзнуть.

Утром я снова принялся за дело. Мне нужно было решить проблему с водой для душа. Ведрами таскать ее туда было неудобно. К полудню я закончил с этим, а после обеда лег спать в состоянии легкой приятной усталости. Оказывается, семейная жизнь не так уж и плоха.

Я не знал, как выглядел Рома, муж Лили, которого она бросила, но увидел его во сне и сразу понял, с кем имею дело. Он шел на меня с «наганом» в руках, а за его спиной, тыкая в меня пальцем, смеялся Шинкарев.

Он же и крикнул мне: «А ему дали пистолет!»

Рома трансформировался в Розочку, который целился мне в живот.

«Привет от Виталика!» - крикнул он.

Тут же появился и сам Виталик. Он стоял перед моей койкой, гладко выбритый, в модном пальто, в котором по лагерю не походишь, уже немолодой, взрослый, даже заматерелый.