Восемь лет до весны

– Зачем он вам? – Лепехин положил руку на стол, накрыл ладонью фотографию Бакулова.

– Как зачем? Он дом наш выставил.

– Когда?

– Тогда.

– В тот день убили Кирицына. – Лепехин пристально взглянул на Саньку.

– Да, я что-то слышал об этом. Застрелился он, да?

– Ага, застрелился, – с усмешкой ответил капитан.

– Какие ко мне претензии? – сухо спросил Санька.

– Да есть подозрения. – Опер не сводил с него взгляд.

– Это интересно.

– Не мог Кирицын сам застрелиться.

– Это домыслы. Факты давай.

– Факты…

– Нет у вас ничего. Не надо в носу ковырять. Как Бакулова найти?

– Как он связан с Кирицыным?

– Никак!

– Ну, хорошо, – со скрипом сдался Лепехин.

В машину мы садились в подгаженном настроении. Лепехин не мог быть только нашим человеком, в любом случае являлся винтиком большой системы. Если ему вдруг представится возможность отправить нас на скамью подсудимых, то он сделает это, не задумываясь, не исключено, что уже копает. Как и его коллеги, которые расследуют убийство Кирицына. Может, и не было у ментов прямых улик против нас, но подозрения имелись.

– Да ты не переживай, брат, – сказал Санька. – Нет у ментов ничего. Да и зачем им в дерьме копаться, когда можно на самоубийство списать?

– Да я не переживаю, – произнес я.

– Или ты не при делах?

Я резко глянул на Саньку. Да, мне вовсе не хочется убивать во имя семьи, и от грехов своих тошно, но с покаянием к ментам я не пойду и от своей вины в смерти Кирицына не откажусь. А она есть. Соучастие – это реальный срок. Когда-нибудь я обязательно сяду. Если меня не убьют.

Не в восторге я от своей семьи, Виталика плохо перевариваю, с Валерой как был, так и остался в натянутых отношениях. Но не слезть мне с этого креста, так что придется смириться со своей участью.

– Да ладно тебе, – пошел на попятную Санька. – Шуток не понимаешь?

– Да какие уж тут шутки? Мочим людей за милую душу, только щепки летят.

– И нас замочить могут.

– И нас могут.

– Но мы фартовые, обязательно прорвемся.

– Санька, ты всегда такой уверенный в себе?

– Этим и живу!

– Ну так живи, брат.

У Саньки руки по локоть в крови, но я не желал для него наказания за грехи. Пусть живет себе, куролесит со своими бестолковыми девочками. Я тоже буду жить и грешить. Если никто не остановит. Было у меня такое предчувствие, что конечная остановка уже близко. Может, оно и к лучшему?

– Ну да.

– И город наш будет.

Я промолчал, не желая раздувать фантазии. Мне много не нужно. Свой дом, жена, дети, достаток в семье. Но ведь и этот кусок приходится вырывать у судьбы зубами, с кровью.

Бакулов жил в старом двухэтажном доме с обшарпанными стенами. В подъезде воняло мочой, звонок не работал, пришлось стучать в дверь.

– Кто?

Голос доносился из-за двери и показался мне знакомым.

«Сука!» – вспомнил я.

Человек, стоявший за дверью, отрывал от телефонной трубки Лилю.

– Пожар! – крикнул я.

– Какой пожар?

Дверь открылась, и я увидел перед собой физиономию, опухшую от чрезмерных возлияний. Мужик здоровый, плечи широкие, но бицепсы на руках не просматривались. Майка-алкоголичка не обтягивала мышцы, бугрившиеся на груди, за отсутствием таковых.

– Нормальный пожар!

Я ударил ногой в пах, с оттяжкой, от всей души. Бакулов согнулся, и я влепил ему коленом в лицо. Мужик упал и закрылся руками. Страх передо мной заставлял его защищаться, хотя он мог бы атаковать меня.

В квартире было грязно, воняло перегаром и тухлой едой. Стол на кухне завален был объедками.

Мы схватили Бакулова, впихнули его голову в газовую духовку, прищемили шею крышкой. Санька включил газ, а я щелкнул зажигалкой так, чтобы мужик слышал.

– Не надо! – взвыл Бакулов. – Я все скажу!

Санька выключил газ, но голову из духовки мы вынимать не стали.

– Что ты делал в моем доме?

– Стволы искал!

– Какие стволы?

– Ну, пистолет. И нож.

Я ничего не понимал. Пистолет у меня еще мог быть, а нож можно найти в любом доме.

– Кто сказал?

– Колька попросил.

– Где Колька?

– Да не знаю.

Санька снова включил газ, а я щелкнул зажигалкой.

– Да это не Колька, а брат его!

– Брат его с тобой был?

– Нет, он сказал, что ствол нужно найти. Там «ПМ» или «ИЖ».

– Так-так-так. А брата как зовут?

– Митя.

– Жесть! – Я удивленно глянул на Саньку.

Не думал я, что Митя Камов может зайти так далеко. Ствол ему понадобился, из которого я убил Шинкарева. Не давали ему покоя пальчики на нем и на ноже, которым я остановил шинкаревского телохранителя.

Я оттащил Бакулова от печки, пропечатал ему коленкой нос, отобрал у него телефон и предупредил, чтобы он не смел звонить Камову с какого-то другого аппарата.

В машине я поделился с братом своими догадками, сказал и про Дульсинею:

– Теперь я понимаю, зачем она ко мне приходила, про Лилю спрашивала, мол, где она. Я сказал, что рядом. Лиля к дому подъезжала…

– А там Митькины дружки, – продолжил Санька. – А ствол где?

– Да выкинул уже давно. Мелкая душонка он, этот Камов.

– Мелкая, не мелкая, а смотри, как размахнулся, – проговорил Санька.

– Страшно ему стало. Меня менты замели. Вдруг я на Митьку подумал бы, сдал бы его?

Я не был уверен в истинности своей версии, хотя она имела право на существование.

Возможно, Митя был в контакте с