Восемь летчиков или хозяин Байкала

- Ребятки мои, весь этот хлам, сброшенный к нам сверху воронкой, не далее как несколько минут назад был в действии. Заметьте, не тридцать шесть лет назад, а ТОЛЬКО ЧТО. Сейчас! Понимаете? – он главным образом обращался к Людмиле с фотографом. Иными словами, наши две реальности – семьдесят девятого и сорок третьего года идут в настоящий момент параллельно друг другу как рельсы на железнодорожном полотне, и существуют в пространстве одновременно, а червоточина – не знаю уж каким образом – дала им возможность соприкоснуться и пересечь друг друга во временном континууме, словно на стрелке семафора. Чувствуете размах, открытого нами действа природы? Две реальности с промежутком тридцатишестилетней давности соприкоснулись между собой, вызвав временной сдвиг и воронку, которая обменялась пространствами. Вполне возможно, этот пилот, не попади он в воронку времени, был бы через минуту сбит там вражеским истребителем, однако попав на короткое время к нам сюда, он остался там живой, и вернулся к своим обязанностям, даже не заметив, что побывал в совсем ином для него измерении. Очевидно и то, что он, сейчас, в глубокой старости доживает свои последние дни где-нибудь в Курской области, с медалями и прочими наградами, совсем не помня, что в каком-то сорок третьем году его поглощала воронка временного портала. Червоточина открыла соприкосновение двух пространств, и как парадокс – двух временных эпох.

Он перевёл дыхание, всё ещё держа в руках несколько гильз:

- А фотографии? – воскликнула Люда. – Вы же сказали, что успели сфотографировать.

- Сказал, - кивнул он головой. - Но, что, дочка, эти два каких-то снимка, сделанные дрожащими от волнения руками, впопыхах, не наводя резкости, смогут сделать перед вышестоящей комиссией? В лучшем случае, после проявки кадров, на них можно будет рассмотреть лишь кружащийся спиралью смерч – в нём даже тело лётчика, взмывающего вверх, не будет видно, а сгустки плазмы будут похожи на блики от заходящего за деревья солнца. В худшем же случае, учёные мужи увидят размывчатое, конусное, расширяющееся к небу пятно. Как ты поняла, этого сомнительного доказательства для них будет маловато. Не каждый ведь день, увы, человечество открывает параллельные миры.

… На сегодня впечатлений им хватило с избытком. Подобрав всё, что было раскидано по поляне, они расположились у костра и Василий Михайлович принялся классифицировать предметы, пока Люда готовила ужин. Семён помогал профессору, внося в блокнот ту или иную запись, Губа отправился ставить капканы, два из которых чудом уцелели и он сберёг их на подобные случаи, а Иван, как всегда ходил среди деревьев, выискивая полезные травы и соцветия для каких-то, одному ему известных целей.

Гильзы и каски не имели никаких следов ржавчины; мало того, гильзы оставляли в руках запах пороха, а фрагмент станины пулемёта имел на себе следы недавней смазки – всё говорило о том, что все эти предметы недавно находились в действии. Что касается гусеничного трака, то и у него между звеньями были видны комки застрявшей свежей глины, словно он только что оторвался от цельной гусеницы «тигра». А ведь именно на Курской дуге, если верить истории, вермахт впервые применил тип этих тяжёлых танков, для которых даже наши «тридцатьчетвёрки» не всегда составляли помеху.

Решили ночевать здесь же, а утром, едва рассветёт, двинуться вниз по долине к выходу на побережье уже самого озера. До Байкала оставалось километров пятнадцать. Ровно день ходу, если ничего не помешает. Близкое присутствие большого природного водоёма чувствовалось уже и здесь: ветерок, нет- нет, да и принесёт с собой свежий запах водной глади огромного величественного озера, самого глубокого на всей планете. За отдыхом и разговорами наступил вечер. Дискуссий и впечатлений было масса, в основном расспрашивала Люда – Семён и профессор отвечали охотно, стараясь по возможности отвлечь девушку от мыслей о Саше. Ужин уже был готов. Бельё высушено. Перевязки сделаны. Костёр потрескивал. Василий Михайлович хотел и дальше продолжать, однако тут произошло обстоятельство, заставившее его умолкнуть на полуслове. Все проследили за его изумлённым взглядом и повернули головы к лесу.

Удивлённо открыли рты и замерли.

…Там, среди деревьев стоял Саша.

*********

- Вот вы где! Уже часа четыре вас ищу. Вы знаете, что рации не работают? Лошади куда-то сбежали, и проводники исчезли. Дядя Вася, почему лагерь перенесли с той поляны сюда в лес? Хоть бы записку оставили, где вас искать! Сначала за лошадями погнался – не нашёл. Потом вас окликивал, - хорошо, что в лес забрёл и почувствовал запах дыма. Когда вы успели перетащить сюда вещи? И главное – зачем?

Все эти возмущения их пропавший друг выпалил скороговоркой, подходя к костру и совсем не замечая вконец ошарашенных путешественников.

Саша!

Санёк!

Собственной персоной, целый и невредимый, будто и не пропадал неизвестно где двое суток. И что любопытнее всего – безмятежный как всегда, такой же весёлый и неунывающий.