Восемь летчиков или хозяин Байкала

- Бежим в укрытие! Срочно! Эти жгуты опасны! – подхватил Саша Люду, увлекая за собой.

Василий Михайлович, Семён, а за ними и Губа, вовремя успели заскочить в узкий проход пещеры. Иван был в это время на берегу, и когда первая и вторая волна акустического звука настигла лес, он как раз вернулся с побережья и складывал палатку. Первые клубки, достигнув деревьев, только начинали развёртываться и ещё не успели упасть на землю, поэтому ни он, никто другой ещё ничего не поняли, но когда Семён увидел их шипящую, брызгающую во все стороны субстанцию, и закричал, для Ивана уже было поздно. Он последним побежал к пещере, таща за собой запутавшуюся в ногах палатку. Один из клубков, попав ему на руку, тут же развернулся и обволок своим щупальцем локтевой сустав. Бурят дико заорал от боли и попытался стряхнуть мерзкую живую «верёвку», но она только крепче стянулась вокруг руки и впилась в кожу, выдавливая из вен струйки крови. Одежда, через которую к локтю просочился шипящий жгут, моментально обуглилась по краям захвата, и уже вбегая из последних сил в пещеру, Иван почувствовал запах горелого мяса. Теперь рукав свисал с него лохмотьями, а рука ниже левого локтя стала похожа на обрывок плети, болтавшейся из стороны в сторону. Падая вместе с запутавшейся палаткой прямо в ноги своих товарищей, он, уже теряя сознание, прохрипел:

- Больно-то как!

И, всхлипнув, затих.

Все бросились к нему, даже Губа помог уложить его на спину, попутно высвобождая ноги от запутавшихся верёвок. Часть развёрнутого при беге брезента Саша затянул внутрь пещеры и с удивлением обнаружил несколько прожжённых дырок в основе ткани, будто здесь работали паяльником.

- Осторожно! – крикнул профессор. – Похоже на какую-то кислоту. Эти жгуты, разворачиваясь, брызгают ею во все стороны, видимо, при соприкосновении с воздухом. Надо полагать, происходит какая-то неведомая нам реакция.

Разорвав остатки рукава, девушка принялась осматривать въевшийся в плоть жгут, толщиной с большой палец человеческой ладони. Жёлтого цвета живая «верёвка», похожая на щупальце медузы, пульсировала и шипела, вся покрывшись пузырящейся пеной, словно вытекающая изо рта жидкость эпилептика при конвульсивном приступе.

Василий Михайлович отдёрнул руку Люды и, схватив перочинный ножик, уже было занёс руку для удара, чтобы перерезать мерзкую тварь, как вдруг Семён остановил его:

- Нет! Если перережем – всё разлетится брызгами и попадёт нам на лицо и руки. Смотрите…, оно уже само отпадает.

Видимо, насытившись плотью, скрученное создание в виде толстого шнура, похожего на ленточного червя и миногу одновременно, ослабило свою хватку, затем кольцо за кольцом стало опадать, пока не свалилось на мшистый пол пещеры. Пару раз дёрнулось и, вытянувшись во всю длину, застыло, тут же превратившись в иссушенную многоволокнистую нить. Из двухметровой длины, через несколько секунд оно походило на съеженный сухой сгусток. Ещё раз, дёрнувшись в остаточном рефлексе, морщинистый комок застыл окончательно, при этом выдав в пространство гнилостный запах. Именно такую вонь испытал на себе когда-то профессор у пресловутого котлована, наполненного кишащими глазастыми одеялами.

Превозмогая тошноту и рвоту, Люда кинулась обрабатывать рану вазелином и йодом, в то время как профессор протолкнул сквозь сжатые зубы Ивана таблетку антибиотика, залив её глотком воды из походной фляги, которую он всегда носил с собой на поясе.

Саша тем временем высунулся, как мог осторожнее наружу и осмотрелся. Сгустки перестали падать, и теперь весь лес был похож на одну огромную рождественскую ёлку: со всех сторон свисали гроздья развернувшихся клубков, словно серёжки на берёзовых ветвях. Эти «гирлянды» были повсюду: на камнях, на лишайниках, на траве; некоторые ещё шипели и извивались в конвульсиях, но основная масса уже превратилась в высохшие съёжившиеся останки паклеобразной формы. Жгуты, или как Саша их окрестил – щупальца – погибали прямо на глазах. Всё лежбище было наполнено звуками боли, и от этого воя и писка мурашки бежали по коже. Воздух снаружи был зловещим. Саша почти чувствовал этот запах. Запах смерти.

Клубки жгутов, за какой-то бесконечно малый промежуток времени полностью изменили экосистему целого участка поверхности. Вся водная гладь озера, начиная от берега, и насколько хватало обзора, была усеяна покачивающимися на волнах иссушенными «мячами», которые и не думали тонуть, поскольку, видимо, не имели веса.

Ближе к Саньку подполз Семён, выглянув наружу.

- Умирают. Правильно предположил наш старик: умирают от соприкосновения с воздухом. Это не их атмосфера. Они не отсюда.

- Вы думаете, снова будет червоточина? – спросила Люда, укладывая голову бурята себе на колени. Она уже закончила перевязку, и с помощью профессора, влила тому внутрь несколько ложек спирта – лучшую панацею от шока и беспамятства.

- Не удивлюсь, - ответил Василий Михайлович, оставляя Ивана на попечение девушки и примыкая к друзьям. – Что там? – выглянул он наружу.