Восемь мстительных богов

– Зоя же кричала: «Помогите! Убивают!» – нехотя пояснил Герасимов. – А я был занят. Заказчик денежный нарисовался. И я работал с эскизом. На компе. Увлекся. Скинул заказчику наработки. Он мне свое. Пожелания. Эскиз ведь надо согласовать перед тем, как приступать к рисунку на металле. А это утомительно, долго. Заказчики сейчас капризные, – разговорился вдруг Федор Стасович. Тема, похоже, была больная, за живое цепляла. – Тома знает, что в такие моменты меня лучше не отвлекать. Я и опомниться не успел, как она выскочила за дверь: «Я гляну, что там». И вдруг – тишина.

– И тогда на лестничную клетку вышли вы. Что увидели?

– Ничего.

– Так Германа, выходит, Тамара задержала? Не вы?

– Я. Ты не имеешь права ее допрашивать! Она ничего не видела и не знает!

– Ей придется дать показания. А все-таки, что у вас с Зоей Валентиновной? – Снегин кивнул на нарисованного лебедя, который лежал теперь на полу.

– Долго объяснять. Но если вкратце, Зоя мне помогает клиентов находить. Портфолио мое показывает. У нее ведь олигархи в знакомых. Клиентки опять же, которые на боди-балет ходят, тоже не бедные. Я ведь не бизнесмен, – неохотно пояснил Герасимов. – Раньше супруга дела вела. После развода бизнес ей отошел. Не поверите, я на ту же мойку устроился, где прежде хозяином был. Меня там так и зовут: Хозяин. Хотя какой я теперь хозяин? Работяга, как все. А дочку вырастить надо, образование дать. Квартиру ей опять же надо. Взрослая девушка. Не с отцом же вместе жить? У нас однушка. Тамара на кухне спит, мы там диван поставили. Томка говорит: сниму и съеду. А на какие шиши? Они с Маратом решили жить вместе. И Тамара справедливо рассчитывала, что отец поможет. Я про Зуева. Мол, денег куры не клюют. Сын, как-никак. Но Зуев уперся: заслужи! А сначала в армию. Не захотел Марата отмазать. Он пока учится. Но через пару лет вопрос назреет. Марат, он… – Герасимов запнулся. – Немного странный, короче. Томка говорит: идеалист. Она всегда его защищает.

– И перед отцом?

– Не поверите: пришла к Зуеву просить руки его сына. Вот он поржал. Сказал: «И приданое попросишь?» А потом: «Дети вы еще». И выгнал, – вырвалось у Герасимова. – Я ему чуть в морду не зарядил.

– Короче, не дал согласия? А молодежь разве в этом сейчас нуждается?

– Тамара хотела, чтобы Зуев сына уважал. Не все же такие… чемпионы.

– Вы про Егора Всеволодовича?

– Да.

– А что с его второй семьей? Как я понимаю, настоящей.

– Сами к ним поезжайте и спросите. Зуевы разбежались полгода назад. То есть разъехались. А семьей они давно уже не были к тому моменту. Зоя вернулась в Москву, гражданская жена Зуева с двумя детьми наконец переехала в Истру. Ритка с отцом осталась. Плохо ли? На всем готовом. Но что-то там случилось. Я про развод. Напряги какие-то. Поговорите лучше с Зоей.

– Хорошо. А рисунок вы зря закрасили, – кивнул Снегин на машину Федора Стасовича, остро пахнущую свежей краской.

– Нет, – отрезал тот. – Я просто понял, что меня использовали. Бабы все такие, особенно красивые. Эгоистки и стервы. Вот что я еще понял. А что касается развода Зуевых, поговорите с Сонькой Дивеевой. Известная сплетница. Все про всех знает. Они недавно с Зуевым друг на друга орали как ненормальные. Сам слышал. Из-за квартиры, которую он захотел продать. Я думал, что Сонька его убьет.

– Интересно… Что ж, не буду вам больше мешать. А что взамен нарисуете? – с интересом спросил Снегин. – Не думаю, что вы станете ездить на просто белой машине.

– Время покажет, – усмехнулся Герасимов, который думал о своем. О том, как все сложно.

Ну, перекинул он мента на Дивеевых. Притормозил маленько. Тамаре все равно не отвертеться. Должен же отец ее защитить!

* * *

Вот не ожидал он, что Ленка родит. Это был сложный период для Зуева: становление бизнеса. Егор без устали рыскал по банкам в поисках кредитов, обзаводился деловыми партнерами, мотался по бесконечным переговорам. Доходы вроде бы росли, но и расходы тоже оказались немаленькими. И Егору уж точно было не до баб.

Жена и мать все никак не могли ужиться, обе жаловались. Одна – за завтраком, карауля эти драгоценные минуты, когда сын наспех закидывал в себя яичницу или кашу, запив чуть ли не литром крепчайшего кофе. Другая – ночью, после того как Егор утолит другой голод, плотский, тоже наспех и пока не уснет.

А отрубался он тогда быстро. Так же стремительно уходил на работу, так что мать выговаривала за невнимание даже в прихожей, пока Егор зашнуровывал ботинки. Кивал, распрямившись:

– Я все понял.

И старался не смотреть на Зою, застывшую в дверях большой комнаты. После того как родилась внучка, мать перебралась в маленькую, которая раньше была спальней Егора. Он уходил, стараясь не думать о том, что будет после того, как за мужчиной, которого никак не могли поделить эти две такие разные женщины, закроется дверь.

«Разрулится», – отмахивался от неприятных и таких ненужных сейчас мыслей Егор, стремительно сбегая по лестнице. Даже лифта ждать не хотелось, терять драгоценные минуты. Да и бодрила эта пробежка по пяти этажам. У подъезда ждала машина с водителем, теперь и это был офис Зуева.