Восемь причин любить тебя сильнее

На двери маленького красного здания его ждала табличка «Закрыто на ланч». До половины второго. Артур знал, что Вера стояла у двери и с превеликим удовольствием переворачивала табличку «Закрыто» ровно в 12:25. Опоздавшие могли сколько угодно дергать за ручку, но не могли войти. До открытия оставалось еще пятнадцать минут, и Артур прошелся взад-вперед по неровной мостовой. Несколько пенсионеров ждали неподалеку. Улица была застроена одинаковыми каменными коттеджами. В одном из них, с красной дверью, жила когда-то Мириам. Теперь его занимала молодая семья – две женщины и их дети. Поговаривали (он узнал об этом, ненароком подслушав Веру), что они оставили ради этого своих мужей.

Мириам была единственным ребенком в семье, и ее мать всячески оберегала дочь. Артур пытался расположить к себе миссис Кемпстер – следил за тем, чтобы его ботинки были начищены до блеска, приносил торт и часами терпеливо выслушивал историю о том, как когда-то ее палец попал в механизм станка на хлопчатобумажной фабрике. Они с Мириам украдкой переглядывались и улыбались всякий раз, когда она начинала: «Я рассказывала тебе о своем несчастном случае?»

На свадебных фотографиях счастливые новобрачные, прижавшись щека к щеке, с улыбками смотрели в будущее. Миссис Кемпстер, с прижатой к груди объемистой сумкой и поджатыми губами, как будто съела несвежий шербет, выглядела словно с другой фотографии.

При переезде все ее пожитки поместились в багажном отделении небольшого фургона. Она всегда была в высшей степени бережливой. Возможно, что именно тогда Мириам и получила от матери шарм, хотя Артур ни разу не слышал, чтобы жена упоминала об этом.

Пройдя чуть дальше по улице, он остановился перед домом 48. Дверь открылась, и на крылечко вышла женщина.

– Все в порядке? – спросила она с улыбкой. На ней был топик без лифчика, черные, завитые волосы перехвачены фиолетовым шарфиком, смуглая кожа напоминала цветом кофе. Выкрутив на верхней ступеньке белье, она растрясла его и снова посмотрела на Артура.

– Да, все порядке. – Он поднял руку в знак приветствия.

– Ищете что-то?

– Нет. Хотя… да, вроде того. Видите ли, в этом доме жила когда-то жена. Всегда вспоминаю, когда прохожу мимо.

– Ах, вот что. Когда она уехала отсюда?

– Мы поженились в 69-м. Но ее мать оставалась здесь до 70-го или 71-го, до своей смерти.

Женщина кивнула.

– Войдите, если хотите, посмотрите.

– Нет, нет, это ни к чему. Извините за беспокойство.

– Никакого беспокойства. Не стесняйтесь. Только смотрите не споткнитесь о детские вещи.

«А почему бы и нет, – подумал Артур. – Может быть, увидев, он что-то вспомнит».

– Спасибо. Вы очень добры.

Внутри дом изменился до неузнаваемости. Теперь он был ярким, пестрым и шумным. Здесь жило счастье. Артур представил, как они с Мириам чинно сидят в креслах по обе стороны камина, и миссис Кемпстер, пощелкивая вязальными спицами и с гордостью демонстрируя шишковатый палец, занимает позицию между ними. Стены тогда были коричневыми, на полу лежал прохудившийся ковер. В камине горел уголь, и у сидевшего близко к огню песика от жара дымился мех.

– Знакомо? – спросила женщина.

– Вообще-то нет. То есть расположение комнат то же, но все другое, современное. Другая атмосфера, дух счастья.

– Денег у нас немного, но мы стараемся как можем. Здесь неплохой вид, хотя той женщине на почте мы не нравимся. Понимаете, я живу с партнершей. Что еще хуже в ее глазах, так это то, что мы разных рас.

– Вера не отличается широтой взглядов. Ей нравится сплетничать.

– Ох, не говорите. Эта женщина знает все новости, которые того заслуживают.

Артур прошел в кухню. Здесь все было белое, кроме желтого обеденного стола. У миссис Кемпстер кухня была темная, негостеприимная, со скрипучим полом и постоянным морозящим сквозняком из-под задней двери. И здесь тоже не осталось ничего знакомого. Он поднялся наверх и, остановившись на площадке, заглянул в комнату, бывшую когда-то спальней Мириам. Ярко-красные стены, двухъярусные кровати, много мягких игрушек и пестрая карта на стене. Секунду он смотрел на нее, а потом в памяти что-то шевельнулось.

Только однажды миссис Кемпстер позволила ему побывать наверху – чтобы починить ножку кровати. Она считала своим долгом держать молодых людей в поле зрения, дабы они не убежали наверх и не занялись чем-то непотребным. Каждый раз, когда появлялась необходимость воспользоваться туалетом, Артуру приходилось выходить во двор.

Для ремонта с собой он принес отвертку, шурупы и банку с маслом и, оказавшись наверху, не устоял перед искушением заглянуть одним глазком в комнату Мириам. На кровати лежало лоскутное одеяло. На деревянном стуле сидела кукла. А на стене, примерно на том же месте, что и теперь, висела карта. Поменьше размером, выцветшая, с загибающимися уголками.