Восемь причин любить тебя сильнее

Без нее у него осталось… что? Люси. Бернадетт. Сын на другом конце света. Но внутри образовалась пустота, которая болела и которую уже нечем было заполнить. Эта боль была болью за женщину, которую он любил и которую не знал. Дом не был домом без нее. От него остались только стены, ковер и копошащийся внутри глупый старик.

Как он мог жить, не чувствуя прижавшейся к плечу ее щеки? Не слыша ее пения, когда они вместе готовили завтрак. Ничего уже не могло быть прежним, таким, как тогда, когда они были семьей. Эта мысль тянула его вниз, как зыбучий песок.

Дождь полил сильнее. Сначала просто брызги падали на веки. Потом с неба как будто полетели соломинки для коктейля. Вода падала на лицо, катилась по щекам. Брюки промокли и прилипли к ногам. Он сложил ладони рупором у рта и крикнул:

– Мириам! – Ветер подхватил крик и унес куда-то далеко. – Мириам!

Он выкрикивал ее имя снова и снова, зная, что она не слышит, что все бесполезно.

– Мириам!

Слова наконец иссякли и наступило опустошение, как будто ничего другого в нем и не было, как будто только они и не давали ему развалиться. Море перекатывалось через его ноги и заливало туфли. Он споткнулся о камень и тяжело шлепнулся на мокрый песок. Колени хрустнули, и волна накатила на ноги, обдав его белой пеной.

– Мириам, – беспомощно выдохнул Артур, зарываясь пальцами в песок. Почему он не оставил ее в покое, сохранив в своей памяти такой, какой знал, вместо того, чтобы совать нос в чужие дела и лезть в ее прошлое.

Он открыл двери, которые следовало запереть покрепче. И зачем только он запустил руку в тот ботинок. Тот, кто купил бы их в благотворительном магазине, был бы приятно удивлен, обнаружив приятный сюрприз. Может быть, кому-то браслет принес бы удачу. Теперь он ненавидел его, ненавидел за все, что эта золотая безделица сделала с его воспоминаниями.

Серая равнина моря растилалась перед ним и манила. Артур поднял руку, ощущая на ладони тяжесть браслета, представил, как он взмывает в воздух и с плеском падает в воду. Течение подхватит его и унесет далеко-далеко, а потом он будет веками лежать на морском дне, пока кто-нибудь не найдет его и не задастся праздным вопросом – кому принадлежала эта вещица и что означают подвешенные к ней шармы. Вот только для него, этого счастливчика, браслет будет лишь забавным пустяком или просто древностью, ценность которой измеряется лишь стоимостью золота.

Станет ли ему легче, если он избавится от браслета?

Впрочем, оставалась еще одна загадка, еще один шарм, о котором он не знал ничего. Сердце. Коробка в форме сердца, замок и шарм – тоже сердце.

Артур задавался вопросом, станет ли ему легче. Может быть, шарм расскажет, что жена любила его, что их время вместе не было для нее компромиссом. Ответы могут быть в нем.

Должны быть.

С другой стороны, так заманчиво войти в море с браслетом. Волны убаюкивали его. Если унести браслет с собой, он наверняка исчезнет. Ноги уже мокрые, так почему бы не войти в море по пояс, по грудь, плечи? Пусть оно накроет рот, нос, глаза, пока не останется только клок белых волос, который захлестнет и заберет с собой волна?

Кому есть до этого какое-то дело?

Несколько месяцев назад он сказал бы, что никому и никакого. Но потом он снова сблизился с Люси. Он целовался с Сильви. О нем заботилась Бернадетт.

Именно мысль о Люси заставила его встать. Он нужен ей, и она нужна ему. Под ногами захрустела галька. Море не получит то, чего требовало от него. Люси. Дочь достаточно натерпелась – выкидыш, развод, потеря матери. Надо быть эгоистичным старым дураком, чтобы вот так взять и покончить с собой, омрачив ее жизнь еще одной трагедией.

Артур пятился и пятился, пока не оказался на берегу.

Он сел на камень и уставился на браслет, сиявший на фоне темно-серой гальки, моря и чернильного неба. Шарм-сердечко как будто светился. Рядом с ним, в лужице, покачивался крохотный серый краб. Бедняга оказался в ловушке. Море отступит с отливом, солнце высушит воду, и сам он высохнет до хрустящей корочки.

Артур опустил пальцы в воду. Краб пошевелил одной клешней, как будто помахал ему, и затих. Артур просунул руку дальше. Его маленький друг по-своему изображал статую.

– Ты можешь умереть, если останешься в этой луже. В море ты будешь в большей безопасности. – Артур сложил ладонь чашечкой, и краб переполз в нее. Он поднял руку, и оба посмотрели друг на друга. Глаза у краба были черные и маленькие, как булавочные уколы.

– Не бойся, – сказал Артур.

Он отнес его к морю, подождал, пока набежит волна и положил у кромки воды. Краб остановился на мгновение, как будто хотел поблагодарить и попрощаться, и пополз. Легкая волна накрыла его, а когда отступила, краба уже не было.

Артур посмотрел на опустевшую лужицу. «Может, и я тоже застрял в такой вот ловушке, – подумал он. – Мне нужно вернуться в море, даже если оно пугает неизвестностью, иначе я иссохну и умру».