Восемь причин любить тебя сильнее

Он представил, что сказала бы Люси, если бы увидела его здесь, промокшего до нитки, спасающего краба. «Ты же простудишься и умрешь. Иди согрейся». Так он сам говорил ей, когда она была ребенком. Странно, они как будто поменялись ролями. Мириам, наверно, тоже сочла бы это забавным.

Что бы он ни делал теперь, все это не имело ровным счетом никакого значения. Он – вдовец, и никто не укажет, как ему жить. Захотел бы – исполнил джигу прямо в море. А почему бы и нет?

Он дрыгал ногами, изображая танец, пока не нахлынула волна.

– Посмотри на меня, Мириам.

Он истерически рассмеялся, и слезы покатились по щекам, смешиваясь с каплями дождя.

– Я веду себя глупо. Я прощаю тебя. Ты ничего мне не рассказывала, считала, что так будет лучше. Я все еще жив. И хотел бы, чтобы ты тоже была жива, но… И я хочу жить, даже если это больно. Я не хочу быть высохшим крабом.

Он пробежался, потом перешел на шаг и снова пробежался, то входя в море, то выходя, и ледяная вода напоминала, что он жив. Он раскинул руки, обнимая ветер, открываясь ему, жмурясь от соленых брызг.

Нужно простить и забыть. Другого пути нет.

Он обхватил себя руками и пошел навстречу ветру, пока не добрался до кафе. По небу бежали темные тучи, и солнце проглядывало из-за них. Капли дождя сверкали по краю сине-белого полосатого навеса. Лужи на тротуаре блестели, как зеркала.

Какая-то пара с фокстерьером открыла дверь и вошла внутрь. По их непромокаемым брюкам и курткам стекала вода. «Я такой же мокрый, как и они», – подумал Артур. Мириам сказала бы, что в таком виде входить в кафе нельзя. Но он вошел. И поежился, когда теплая струя воздуха обожгла щеки.

– Господи, да вы только посмотрите на себя, – встретила его хозяйка в желтом фартуке. – Давайте-ка вытремся. – Она исчезла за прилавком и тут же вернулась с пушистым небесно-голубым полотенцем. Другое полотенце, потрепанное, она предложила паре для их собаки. – Ну и погодка сегодня. Вы, наверно, гуляли, да? Все так быстро меняется. То ясно и светло, то вдруг стемнеет в одну минуту и… – Она щелкнула пальцами. – Но солнце, мой милый, выходит всегда. Думаю, и мы сейчас дождемся.

Мокрый насквозь, он хотя бы вытер насухо лицо. Вошедшая перед ним молодая пара пила горячий шоколад. Волосы у девушки были темные, как у Мириам. Горячий шоколад им подали в высоких стаканах – с высокой белой шапкой взбитых сливок, посыпанных шоколадной крошкой.

Когда хозяйка в желтом фартуке подошла к Артуру, он попросил то же самое. Потом, сидя у окна, он зачерпывал сливки длинной ложкой и смаковал каждый глоток горячего, тягучего напитка.

После кафе Артур сел сначала на поезд, а потом автобусом вернулся домой. Одежда прилипала к телу и шуршала при ходьбе. Он уже подходил к дому, когда в кармане завибрировал мобильный. Сообщение пришло от Бернадетт.

«Позвоните мне».

Воспоминания

В коридоре было темно и холодно. Артур уставился на сообщение. Коротко и по существу.

«О боже, нет», – была его первая мысль. Только бы с ней все в порядке. Сейчас он разденется и позвонит ей.

Как он и предполагал, никаких поздравительных открыток не было. Люси должна была быть в школе. Бернадетт, возможно, все еще в больнице. Он был сам по себе.

Положив ключи на полку рядом с тканевым листом попурри, Артур остановился. Какой-то шуршащий звук. Или показалось? Странно. Некоторое время он стоял неподвижно, прислушиваясь, но ничего больше не услышал. Объяснив слуховые галлюцинации возрастом, Артур слегка приоткрыл дверь в переднюю, и тут его сердце едва не остановилось.

Силуэт на фоне окна. Мужской. Неподвижный.

Грабитель.

Артур открыл рот, чтобы закричать, завопить, издать любой звук, какой только получится, но ничего не случилось. Он закрыл за собой дверь, но не стал возиться с ключами. «Почему я? У меня ничего нет. Я глупый бедный старик».

И тут напомнила о себе гордость. Неужели после того, что было, он позволит какому-то чужаку еще больше все испортить?

Хорошо, что здесь нет Мириам. Уж она бы испугалась до обморока. Он сделал шаг вперед и громко заговорил в темноту:

– У меня здесь нет ничего ценного. Если ты сейчас уйдешь, я не стану вызывать полицию.

Из кухни донесся глухой удар. Сообщник. У Артура пересохло во рту. Рассчитывать не на что. С двумя незваными гостями договориться не получится. Они и слушать его не станут.

Не найдя поблизости ничего другого, он схватил зонтик и, приготовившись нанести удар ручкой, подался вперед, чтобы заглянуть в комнату.

Позади него, на кухне, зажегся свет. Он моргнул и пошатнулся.

– Сюрприз! – пропел хор голосов. В его столовой толпились люди. Он попытался сосредоточиться и разглядеть лица вторгшихся в дом чужаков.

Бернадетт в белом фартуке. Терри, без черепахи. Двое рыжеволосых сорванцов, без обуви.

– С днем рождения, папа! – Появившаяся откуда-то Люси заключила его в свои объятия.

Артур опустил оружие.

– Я думал, ты забыла.

– Мы стояли здесь в темноте и ждали вас целую вечность. Я отправила сообщение, – сказала Бернадетт.