Восемь трупов под килем

– Не знаю… В последний раз я его видела в каюте, он вошел, начал что-то стенать, жаловаться на здоровье, я уже не могла его видеть, ушла, встала здесь… Меня душили, хотели сбросить за борт, я упиралась, ударила его локтем, закричала…

– Вы не видели, кто это был?

– Нет, я не знаю… Это так внезапно… Я не понимаю – за что, почему?.. Я ничего не сделала, никого не трогала… Сначала Николаша, теперь я… – Далее бормотание сделалось неразборчивым, женщина захлебываясь словами, зарыдала. Потом она внезапно замолчала, стала тяжело дышать.

– К врачу ее надо, – сообразил Шорохов.

– С полевой хирургией у нас тут как-то не очень, – неуверенно заметил Феликс. – Разве что у Посейдона спросить…

– Подождите, пусть успокоится, – пробормотал Турецкий. Он снял куртку, скомкал, положил женщине под голову. Она постепенно приходила в себя.

– Мэрд! – выругался возникший за спиной Робер – всклокоченный, с испуганно блуждающими глазами. – Что тут происходит? Это есть несчастный случай? Почему эта женщина лежит?

– Оленька! – взвизгнул Лаврушин, растолкал присутствующих, грохнулся перед супругой на колени. – Что с тобой? Да мать вашу, господи, что же тут творится? За что нам эти наказания? Оленька, вставай, родная, ты как? Можешь приподняться? Вставай, ты просто упала, ничего страшного…

– Оставь ты ее в покое, Иван! – рявкнул Феликс. – Пусть отдышится.

Лаврушин отшатнулся. Он был ошеломлен – явно не верил своим глазам. Помощь Турецкого уже не требовалась, он отступил в тень, с интересом осматривался. Серые тени покачивались в ночном воздухе. С каждым часом становилось все интереснее и интереснее…

Из-за пристройки на корме выпал человек, неуверенно шагнул на открытое пространство, остановился. Судя по комплекции, матрос Глотов. Чуть правее обрисовалось еще одно тело. Плавной кошачьей поступью человек приблизился к кучке людей, опустился на колени над головой потерпевшей, начал пристально всматриваться. В свете фонаря очертился хищный профиль Манцевича, сжатый рот, колючие глаза. Он поднял голову, принялся выискивать кого-то взглядом в кучке людей, не нашел, всмотрелся в темноту. Турецкий отступил еще дальше. Хлопнула дверь за кормой – быстрым шагом приблизился еще один персонаж. Рубашка расстегнута, шаги не очень твердые. Ругаясь под нос, он опустился на корточки, взял Ольгу Андреевну за руку. Женское тело задрожало, Ольга Андреевна что-то простонала. «Явился, – подумал Турецкий, – не запылился. Сам Голицын Игорь Максимович покинул свое убежище».

Был еще и Салим. Охранник держался подальше от людей, было видно, как он вертит головой, пытаясь определиться, как себя вести в сложившейся ситуации.

– Ну, что, не слабо, Игорек? – храбро буркнул писатель. – Хотел, как лучше, а вышло еще хуже? Может, хватит экспериментировать, поплывем домой?

– Да что здесь, черт возьми, произошло? – процедил сквозь зубы Голицын. – Может кто-нибудь вразумительно объяснить?

– На Ольгу Андреевну напали, – охотно объяснил Феликс. – Кто напал – неизвестно. Ее душили, хотели выбросить за борт. Слава богу, обошлось. Шорохов прибежал на крик, потом я.

– Оленька, кто на тебя напал? – захрипел Голицын в сведенное судорогой женское лицо.

– Опять двадцать пять, – вздохнул Феликс. – Она не видела, оставь ее в покое.

Остальные предусмотрительно помалкивали.

– Где этот долбаный сыщик?! – взвился на дыбы Голицын. – Чем он, вообще, занимается на этом судне?– Долбаный сыщик, как вы искрометно выразились, здесь, – Турецкий выступил из темноты. – На вашем месте, Игорь Максимович, я не стал бы меня оскорблять и поливать грязью. Могу ответить – плевал я на ваших церберов. Закончится тем, что наши отношения вконец разладятся. Если вы еще не поняли, не все на этом судне поддерживают вашу мудрую политику. По вашей убедительной просьбе я расследую обстоятельства гибели Николая Лаврушина. Если бы меня заранее предупредили, что на Ольгу Андреевну состоится покушение, я бы расследовал его, так сказать… досрочно. Но нам не дано предугадать. Поэтому ведите себя по-человечески. Окончательно становится ясно, что на судне обосновался злоумышленник. Мы не ведаем его мотивов, не понимаем тактику… И на вашем месте, Манцевич, я бы не стал так алчно меня рассматривать. Успокойтесь, это сделал не я. Ума не приложу, зачем бы мне сбрасывать «с поезда» Ольгу Андреевну. Часть инцидента я наблюдал оттуда, – он задрал голову, показал пальцем. – Но видел не больше, чем Шорохов и Феликс. Да, имелось неясное тело, подтверждаю. Скрылось в недрах корабля. Выбегая с лестницы, я столкнулся с месье Робером, он может это подтвердить. Или мало доказательств моей непричастности?..«Чушь, – подумал он, – будь я преступник, мне ничто не мешало убежать с кормы по правому борту, влететь на лестницу, добежать до противоположной двери и столкнуться с Робером».

Схожая мысль посетила, видно, и Манцевича – он хищно оскалился, хотя и промолчал.

– Хрен с вами, – крякнул Голицын, поднимаясь с корточек. – Ругаться с вами не буду, сыщик. Теперь вы понимаете, что ваша задача на порядок осложнилась?..