Восемь жизней

Алене стало страшно и в то же время безразлично, что о ней подумает этот мальчишка. Пусть светит зажигалкой или костер в тазике разводит. Она процокала шпильками в сторону прихожей и, не следя, отвернулся парень или нет, воспользовалась туалетом по назначению. Сполоснула руки, нащупала горячую трубу, полотенце на ней. Если снять и накинуть типу на шею? Хватит ли сил задушить? Придушить? После нескольких безнадежных часов в пустой квартире она была готова бежать без денег, документов, теплой одежды. Иллюзия недоразумения, которое вот-вот разрешится, покинула ее. Мешающий выбраться человек перестал казаться человеком — только препятствием.

Макс почувствовал или угадал накатывающую на женщину ярость и первым сорвал злосчастное полотенце с трубы. На кровать она вернулась со связанными руками. Длинный кусок махровой ткани крепко перехватил кисти за спиной, в которую предварительно уперлось железное колено. Было больно и унизительно, как никогда в жизни… Она постаралась укусить стальную руку, сжимающую ее плечо, но не добилась ничего, кроме пощечины. И тогда Алена заорала — от ужаса, безысходности, злости. Результат не заставил себя ждать — он заткнул ей рот сырой, пахнущей гарью кухонной тряпкой. Она извивалась змеей, старалась издавать звуки, вскакивать на ноги. Снова и снова получая ощутимые толчки, она летела на кровать, снова поднималась. В последний раз Макс толкнул ее особенно сильно. Измученная, потерявшая ощущение реальности женщина мешком осела возле кровати. Кажется, она ударилась головой.

В себя приходила медленно: теперь связаны были не только руки, но и ноги, зато рот свободен. Инстинктивно она поджала колени к животу, покачала головой. Лежит на мягком, за окном молочная пелена, похожая на рассвет. Из угла напротив доносится храп. Алена заплакала. Сначала тихо, обреченно, потом все громче, выкрикивая проклятья и ругательства. Теперь ей было все равно, ударят ли ее еще раз, изнасилуют, убьют. Какие угодно действия, только не тупое ожидание приговора…

Макс сквозь сон слышал, что дамочка, порученная его бдению, пришла в себя и подает голос. Где-то в подсознании копошилось наставление не причинять пленнице вреда. Правильно было бы проснуться, развязать ее, сводить в туалет… Нет, сначала самому сходить в туалет, потом заняться ею. И не развязывать раньше времени — она озверела еще с вечера. Он и сам озверел. Шеф сказал, к ночи история закончится и забудется… Ночь, похоже, прошла давно. Светает… И ни звонков, ни известий: шеф вне зоны доступа. А больше и звонить про такое дело некому — шутка ли, женщину украли и держат взаперти. В полудреме, потягиваясь и щелкая крупными суставами, Макс уговаривал себя не нервничать, не орать. Но, как назло, она все громче и назойливей беспокоила его, заставляла перебраться из покоя в непокой. Сейчас он по-настоящему проснется и заткнет эту дуру. Но до окончательного бодрствования дело не дошло — разъяренный парень выпрямился во весь рост, нагнулся над бьющейся в истерике Аленой и сильно тряханул ее. И она снова затихла.

— Еще полчаса передремлю, — сам себе пробормотал Макс и опустился в неостывшее кресло. Сон сразу же придавил его, как это бывает, когда уговариваешь себя, что у тебя есть пять минут, не более. Пять минут дремы — потом подъем. И засыпаешь сладко и крепко на час или на два.

И тут в замке провернулся ключ, комната наполнилась светом. Несколько хорошо одетых мужчин развязывали пленнице руки, вынимали мерзкий кляп, сыпали извинениями и цыкали на Макса. Тот мычал, словно клейменый теленок, косноязычно оправдывался. Какие-то ребята, одетые почти так же, как он, ловко завели ему за спину руки и защелкнули наручники. Один из вновь прибывших, пожилой, красивый, сам к женщине не приближался, только поджимал губы, покачивал головой и тихо отдавал приказания. Макса неожиданные спасители называли щенком, к Алене обращались по имени-отчеству. Но она не реагировала, мешком провисая на руках одного из спасителей.

Глава 10

После того как сведения о необычных существах и поиск Зернова принесли неожиданные плоды, Бахрушин отнесся к новой просьбе товарища с меньшим скепсисом.