Восемь жизней

Мариночка Левко жильем, как принято выражаться в казенных бумагах и брачных объявлениях, была обеспечена. Бабушка оставила ей приданое — двухкомнатную квартиру в Свиблово. Поэтому приглашать гостей было куда. Андрей припарковался в грязном неухоженном дворе, напротив разломанной детской лесенки-горки. Трое пацанов — ровесников Сережи — перебрехивались, цепляясь за металлические опоры грязными лапами. Стоять самостоятельно они уже не могли: это наглядно доказывали валяющиеся под ногами две пустые бутылки от водки и три от пива. Зрелище было жалким и грустным одновременно. Никто, понятно, этих ребят за водкой не посылал, пить не заставлял. Почему, зачем из тысяч хороших и плохих возможностей они выбрали самую беспросветную? Как случается, что в одной пьющей семье ребенок вырастает непримиримым трезвенником, а в другой — отъявленным алкоголиком? Ему захотелось подойти, отругать, надавать подзатыльников этим глупышам. Позвать в свой тир, затащить в спортивную секцию, показать дорогу в библиотеку.

Хмурясь, он смотрел на подростков, а длинноногая пассия в это время созерцала его из окошка шестого этажа. На всякий случай она спряталась за штору и зачем-то прикрывала рот рукой, разговаривая.

— Кирюша, он прибыл, паркуется. Осматривается. Нет, без цветов… Шампанское вынул и коробку конфет — очень по-советски, скромненько.

— Водка есть, обязательно. И клофелин имеется… Хорошо, не буду! А если он полезет, станет руки распускать?

— На что-то он там уставился во дворе, мне не видно. Все, милый, жди звонка… Помню и люблю!

Поговорив с одним кавалером, девушка немедленно набрала второго, защебетала, как она соскучилась, и ждет-ждет-ждет.

Подберезский встряхнулся, переключился с мрачных мыслей о будущем нации на собственное будущее в ближайшие два-три часа — задерживаться на больший срок он не планировал.

Стола с ужином Мариночка явно не подготовила. «Не та выучка у молодежи, — отметил про себя голодный Андрюха. — Ровесница бы начала с котлет, колбасы и водки, а эта вынула два фужера, ухватила конфеточку тонкими пальцами и призывно уселась на диване. Юбочка задралась чуть не до пупа, ножка через ножку переброшена, блузочка сползла с плечика». Неожиданно он почувствовал неприязнь к этой кукле. Неужто так неймется, что даже чаю не предложит? Или кто девушку ужинает, тот ее и танцует — он в дом должен был с полуфабрикатами прибыть? Может, еще и разогреть сам, и на стол поставить, пока барышня будет душ принимать?

Марина надула красивый ротик.

— Наливай, пить очень хочется… Или для тебя это не напиток? У меня водка есть, только закуски никакой. Тут гастроном в двух шагах — сбегаешь за колбаской?

— Я не голоден, — отрубил Андрей, все больше мрачнея. Чего-то другого, забытого, детского ожидал он от этой встречи…

Садиться рядом не стал, нарочно не обратил внимания на то, как девушка слегка отодвинулась к подлокотнику, демонстрируя готовность прижаться своим хрупким тельцем к его могучему торсу.

— За наше случайное знакомство! — бравурно произнесла она, и Подберезскому стало смешно. Совсем как Анна Сергеевна в «Бриллиантовой руке». Культовый фильм, но эта коза вполне могла не знать о нем — им сейчас «Матрицу» подавай или «Тупой и еще тупее». Шампанского он не любил, да и мысль остаться тут до утра улетучилась, не успев оформиться.

— Пей, сам ведь принес! — удивилась девушка.

— Я за рулем, не могу. Лучше ты угощайся! Чайку завари или кофейку… Значит, по-твоему, мы случайно познакомились?

— Нет, конечно. Это просто судьба! — Стараясь не расплескать содержимое бокала, Марина перебралась с широкого дивана в узкое кресло и угнездилась крепкой попкой прямо на коленях своего гостя. — Конечно, не случайно! Разве можно было нам друг друга не заметить?

Она вынула очередную конфетку, откусила половинку и, сжав губами, прикоснулась ими ко рту Андрея. Сначала слегка. Потом напористей, еще напористей, и ловко отправила сладкий кусочек внутрь, направляя острым извивающимся язычком. Не успел он сообразить, что делать, как девица впилась в него огромной пиявкой. Она ловко, можно сказать — профессионально, расстегивала мужские молнии и пуговицы, успевая при этом стонать и томно переводить дух. Подберезский вспомнил про предостережения товарища полковника, резко отстранился и легко пересадил хулиганку снова на диван.

— Не спеши, я так не люблю… — он тяжело дышал, застегивая и поправляя одежду. — Откуда такая страсть — торопимся куда?

Марина обиделась — она не ожидала, что простой дядька отвергнет ее прелести.

— Ты как та корова, Андрюша. Знаешь анекдот?

— Валяй рассказывай, — сказал он и сделал большой глоток из своего бокала: теперь и ему сильно захотелось пить.

— Осеменитель отработал смену, складывает агрегаты в сумку, направляется к выходу, а Буренка ему вслед: «Ваня, а поговорить?»

Андрей расхохотался — анекдот он знал, но смеялся не ему. Надо же, с буренкой сравнили! И кто — сексуально озабоченная девочка! Орлом его называли, тигром, быком и медведем. Даже кабаном! Но, чтобы буренкой?!