Восемь жизней

— Со мной поедете, — решил Рублев, — и одни — ни шагу. В тире у Андрюхи будете ждать, в служебном помещении. Если заваруха какая — сидеть и не высовываться. Не дай бог, серьезное что-то — звони Бахрушину, Сергей. Номер сейчас продиктую — внесите в мобильники, оба.

* * *

Меньше всего Иван Волошко рассчитывал, что нанятые им ребята из охранной фирмы вляпаются в такую глупую историю. Они явились к нему без Пети, разоруженные, явно побитые, один — бледный от потери крови, с забинтованной рукой на самодельной перевязи. Командир открыто заявил, что о возможных телесных повреждениях речь не шла, и теперь придется платить за физический и моральный ущерб.

— За моральный вы мне должны, а не я вам! — заорал Иван в сердцах, когда вояки отчитались о своих действиях по проникновению в квартиру гражданина Рублева и обо всем остальном, что за этим последовало.

— Идиотами надо быть, чтобы к детям силу применять! Этот Борис еще порядочный человек. Другой бы на его месте ментов вызвал или братков вроде вас. Жаль, на трубке у него никто «не висит», — не подумал я об этом. Сейчас поздно на прослушивание ставить — он, если вы не врете, профессионал. Сообразит, о чем можно, о чем нельзя сообщать по телефону.

Алена этих разговоров не слышала — она под присмотром Виталия Юрьевича ждала встречи с сыном. Окрыленная радостным известием, что Петя у Бориса Ивановича, она даже не придала особого значения его странным словам о том, что какие-то ее интересы представляет кто-то не тот. Главное — сын жив-здоров, Кириллу не достался и скоро она прижмет Петеньку к себе.

Братья Волошко, запершись в библиотеке, держали совет о том, как действовать дальше. Макса, почти сутки проведшего в комфортабельном дачном подвале, было решено еще раз проучить и отпустить, запугав посильнее. Парень, похоже, не из волевых, трусоватый и жадный — он сам сдаст Семена, как только поймет, где тот прячется. Или этот Семен, заказчик, как Макс считает, сам его грохнет, ведь Ира так и не рассчиталась с ним до конца. И уже не рассчитается — завтра она покидает Россию и в ближайшие месяцы домой не вернется. Виктор с благодарностью делился этими соображениями со старшим братом, но того, похоже, занимал совсем другой аспект Ириной выходки — дальнейшая судьба пострадавшей учительницы. Прежняя версия об откупе — крупной сумме, о которой школьные работники разве что помечтать могут, Ивану совсем не нравилась. Он решил увезти беглецов из Москвы и позаботиться о них лично. Виктор знал, что брат — персона влюбчивая, увлекающаяся. Однако такой одержимости вмешаться в судьбу едва знакомой молодой женщины он от расчетливого Вани не ожидал. Поехала, видно, крыша у старшенького на склоне лет и пике достатка. Тем не менее перечить Ивану, благодаря которому история завершилась мирно и без огласки, младший брат не стал. Только взглядом посмел выразить недоумение. Старший понял, но проигнорировал.

И снова был приглашен Виталий Юрьевич, которому внятно повелели убедить пострадавшую довериться доброму дяде Вано. Фамилия нового благодетеля предусмотрительно не называлась, так как совпадала с фамилией не самой любимой ее ученицы.

На самом деле поручение, данное Иваном, было нетрудным. Переговорщику не понадобилось ломать намерения женщины: она сама хотела спрятаться от мужа, увезти ребенка подальше от Москвы, найти для этого средства прямо сейчас. Поэтому ближе к восьми вечера ей вернули сумочку, в которой было немного денег, — она думала, что берет в долг. В сумочку положили упаковку бумажных платочков, баллончик со слезоточивым газом, который она сначала приняла за новую губную помаду, и чужой мобильник.

— Сейчас сюда подъедет такси, я оплачу дорогу и назову шоферу адрес. Вы, Алена, подъехав, сразу отпустите таксиста. Заберете сына, спуститесь с ним в метро и доедете до «Домодедовской». Там я буду вас ждать, прямо на середине платформы, у информационного киоска. Думаю, к тому времени у меня будет ваш паспорт, и мы сможем поехать прямо в аэропорт. О багаже не волнуйтесь: «Домодедово» — сплошная кормушка и барахолка. Пожелаете — купим обувь-одежду вам и мальчику, а если нет — в Сочи прибарахлитесь. У меня там дача — поживете недельку у моря, передохнете, осмыслите ситуацию. Потом вернетесь в Москву.

Алена, с которой Виталий Юрьевич предварительно «поработал», только кивала — материнский инстинкт довлел над сознанием, притуплял осторожность, заставлял безоговорочно принимать неожиданные предложения. Со стороны неискушенной Алене казалось, что именно так оно и будет — погостит у доброго пожилого дядюшки, познакомится с его семьей, даже поработает на его южном дачном участке, чтобы не быть бесполезной гостьей. Там, наверно, уже сажают луковицы первых цветов, сеют зелень и черенкуют яблони…