Восемь знамен

После этого они занялись второй джонкой. Уцелевшие члены экипажа уже покинули ее и что есть мочи налегали на весла, направляя лодки к виднеющемуся вдали берегу. Роберт взял джонку на буксир, догнал лодки и заставил их пристать к нему. Сао выступила со своей привычной речью, но на сей раз она заставила моряков самих расправиться с маньчжурскими хозяевами, теперь китайцы были с головой замешаны в преступлении. Затем три корабля сошлись вместе, вторую джонку тоже обчистили, прежде чем оставить, охваченную огнем, на волю волн.

Успех дела ошеломлял. Не говоря уже об очень ценном грузе, снятом с трех джонок — нефрите, фарфоре и даже изрядном количестве серебра, — за один день они удвоили флот и в пять раз увеличили свои силы.

— Теперь у тебя есть собственный корабль, — сказал Роберт.

— Теперь у нас есть два собственных корабля, — поправила Сао. — Что бы мы делали без твоего корабля, Баррингтон?

Ловушка захлопнулась. Но, может быть, о такой жизни он всегда и мечтал? К тому же, сражаясь за Чжэнов, он мог достичь большего, нежели воюя за Англию против Франции, да вдобавок и с меньшим риском.

Две недели спустя они нагнали еще одну группу направляющихся на север джонок. Роберт командовал трофейной джонкой, Армстронг — «Альцестой»; нападавшие отсекли пять из семи кораблей и теперь уже захватили два из них; они снова встретили готовность пленных матросов перейти на их сторону и снова удвоили свои силы.

Находившиеся на судах маньчжуры погибали все до одного — или должны были погибнуть. Баррингтон, возглавлявший абордаж на второе судно, отвернулся, как обычно, чтобы не видеть готовящуюся резню, когда его остановил крик:

— Баррингтон, пощадите, Баррингтон!

Он обернулся — к борту тащили одного из маньчжуров.

— Баррингтон! — кричал тот.

— Стойте! — взревел Роберт. Он узнал этого человека.

Крик заставил китайцев остановиться, и в тот же миг Роберт оказался среди них, раскидал всех в стороны и выхватил жертву из их рук.

— Клянусь всеми святыми — Хуэйчжань!

— Баррингтон! — Старый знакомец приник к Роберту. — Спаси меня.

— Что такое? — К ним подступила Сао. — У тебя приятели среди маньчжуров, Баррингтон?

— Это Хуэйчжань, большая шишка из Гуандуна, — возбужденно доложил кто-то из китайцев. — Он казнил многих наших.

— И теперь умрет за свои преступления, — заявила Сао.

— Нет, — сказал Роберт. — Я рассказывал тебе о человеке, который спас мне жизнь в Кантоне. Вот он. Это перст судьбы, Сао. Не спаси меня этот человек и его семья от смертельной болезни, ты не была бы сейчас здесь, хозяйка морей. — Он знал, что Сао верит в судьбу. — Твоя семья с тобой, Хуэйчжань? — спросил он.

Хуэйчжань указал на кучку маньчжуров, ждущих, когда их бросят за борт, среди них были несколько женщин и мальчик. Роберт признал жену и старшую дочь Хуэйчжаня.

— Я требую жизни этих людей, Сао, — твердо сказал он.

Поколебавшись, Сао кивнула.

— Пусть их, раз уж они подарили мне тебя. Посадите их в лодку, — велела она матросам.

Хуэйчжань сжал руки Роберта:

— Я навечно твой должник.

— А я выплачиваю свой долг, — напомнил ему Роберт.

— Я этого никогда не забуду, Баррингтон. Существует пророчество, я уже говорил тебе…

— …Что в один прекрасный день ваша семья займет наивысшее положение в стране, — улыбнулся Роберт. — Я бы на твоем месте поосторожнее распространялся на эту тему. Это могут расценить как измену.

— Так будет, — упрямо повторил Хуэйчжань. — Об этом поведали звезды. И когда это произойдет, тебе воздадут почести, как никому другому, Баррингтон. Клянусь душами моих предков.

Роберт стоял у борта и смотрел, как Хуэйчжань с сыном налегают на весла, правя лодку к берегу, а его жена, наложница и дочери молятся на корме.

Запас ядер, во всяком случае для бригантинных пушек, почти весь был теперь израсходован. Они могли добывать порох на захваченных судах, так же как ядра для небольших орудий на джонках, но подходящих ядер для 24-фунтовых пушек «Альцесты» не находили. Роберту пришлось отказаться от тактики обстрела тяжелыми ядрами и использовать для зарядов всякий железный хлам, но и такого «металлического дождя» хватало для победы. За следующий месяц они напали на две эскадры джонок и захватили еще пять кораблей. Чжэн И командовал теперь флотилией из девяти судов с тысячным экипажем.

— Так мне на роду написано, — сказал он Роберту. — Разве я не потомок Чжэн Чэнгуна, которого варвары называли Коксинга?[9] Слыхал о таком?

Конечно, Роберт слышал о Коксинге, который в минувшем веке боролся против маньчжуров на стороне Минов, а когда Минская империя рухнула, не сложил оружия и овладел большим островом Формозой; прежде чем пасть наконец в бою, он успел превратить остров в свое удельное княжество. Но вот его китайское имя он услышал впервые. С другой стороны, фамилия Чжэн была довольно распространенной у китайцев, и вряд ли Чжэн И в самом деле являлся потомком Коксинги; провозглашая себя его потомком, он просто-напросто хотел возвыситься в глазах китайцев.