Восемьдесят сигарет

– Ну тогда я принесу тебе кофе. Тут, на удивление, варят неплохой кофе. Чашечка быстро приведет тебя в чувство. А ещё лучше – я куплю тебе «доширак». Не знаю, что они туда добавляют, но эта лапша – лучшее средство от похмелья!

– Лучше пива бутылочку. Ледяного.

– Хорошо. Целую.

– И я тебя.

Сразу после разговора телефон Токаря пискнул, уведомляя о новом сообщении. Ему пришла фотография. Нина отправила селфи: свёрнутые трубочкой губки, голова наклонена слегка набок. Она посылала ему воздушный поцелуй.

Токарь открыл фронтальную камеру. На экране появилась мятая физиономия с припухшими веками, красными, воспалёнными глазами, недельной щетиной с проседью. Пересохшие губы. Он попытался широко улыбнуться. Стало только хуже: картина дополнилась металлическими зубами. Такое «селфи» разве что к личному делу можно приложить, а не Нине отправлять.

Он закрыл фотокамеру, бросил телефон на кровать и, кряхтя, начал стягивать с себя одежду, в которой и заснул сегодня утром.

Ледяной душ немного оживил его. Подставив лицо под струи воды, Токарь напевал припев группы «Бутырка».

– Моя подружка с центра, а я – с окраины. Ведёт себя примерно, а я неправильный…

А потом из лейки на него обрушился кипяток. Токаря ошпарило до самых костей.

По крайней мере, именно такая мысль пришла бы в голову любому, кто бы находился в тот момент рядом и видел, как Токарь, с дикими глазами, вылетел из душевой.

Проклиная всё на свете, он схватил телефон, открыл фотографию Нины, которую она только что отправила ему, и похолодел.

В нашей памяти сохраняется всё, что мы когда-либо в неё заносили, даже если делали это неосознанно. На огромных складах сознания пылятся миллионы нужной и ненужной информации, которую мы получаем каждую секунду нашей жизни. Эти склады настолько огромны, а информации поступает такое неимоверное количество, что мы попросту даже не знаем, что именно там хранится. Иногда, блуждая по этому бесконечному хранилищу, мы спотыкаемся обо что-то важное, волнующее. Например, находим среди хлама забытую улыбку давно умершей матери или стихотворение, написанное нами в третьем классе и посвящённое девочке за соседней партой. А порой набредаем на совершенно бесполезное. Пароль от домофона в квартире, в которой давно не живём; имя на бейдже охранника супермаркета; любимый алкогольный напиток соседа, хоть мы с ним и не пили ни разу вместе. И ещё бог весть какой мусор.

Напевая в душе и не думая ни о чём, Токарь бесцельно слонялся по захламленным лабиринтам своей памяти, и наткнулся на только что отправленную Ниной фотографию. Стал разглядывать её во всех подробностях. И увидел то, на что не обратил внимание сразу.

За спиной девушки стояла машина. Большегруз. МАН. Чёрного цвета. Камера Нины выхватила и номер.

В надежде на то, что ему показалось, Токарь увеличил изображение.

Н142ТУ

– Сука! – отчаянно завопил он, запрыгнул в штаны и вытряхнул на кровать содержимое своей сумки. С запасной парой нижнего белья, джинсами и спортивной курткой, вывалились три пистолета.

***

Мои новые «друзья» терпели меня недолго. Всего неделю. На восьмой день, заклеймённый, я отправился в рабство.

Мне, человеку непосвящённому, это казалось настоящим безумием. Но обо всём по порядку, иначе вы ничего не поймёте.

В последний день моей человеческой жизни в нашем маленьком миролюбивом сообществе зашёл разговор на животрепещущую тему. Секс. В беседе я, разумеется, не участвовал, как старался не участвовать и во всех прочих беседах этой компании, но слушать был обречён.

Давайте на время забудем о литературных нормах языка, обязательных в любой прозе. Я хочу, чтобы вы в полной мере прочувствовали то, что чувствовал я в то роковое утро. И не только тогда, но и каждый день до этого, пока наконец, не в силах больше выносить их полоумного трёпа, я не вставил свои две копейки. Ровно столько, оказалось, нужно засунуть в чудовищный автомат по перемолу человеческих жизней, чтобы запустить его.