Вошь на гребешке (СИ)

Повинуясь намерению седока, Игрун пружинисто поднялся, лихо огрызнулся молодому ангу, даже клацнул зубами, вроде бы норовя прикусить руку.

— В каминный зал зову первого и второго ангов, — по возможности бесстрастно выговорил Бэл, позволяя Игруну отращивать ради забавы боевые иглы и намеренно обдирать стену коридора. — Да, еще гостя. Прямо теперь.

Приглашенные несуетливо последовали за наместником, старый анг подпер плечом рослого гостя, едва способного переставлять ноги. После врастания в Нитль сила прибывает медленно.

Светл сунулся навстречу и нахмурился, уступая дорогу. Очевидно, он одним из первых узнал о новой напасти, подкосившей здоровье Бэла, и успел пошептаться с псахами. Сейчас возвращался, лелея на руке опытную кайю[88], приготовительницу сладких снов и терпких лечебных соков, наделенных опасной, а порою и неодолимой силой.

Буг промчался по лестнице, в три прыжка одолел коридор, так что слуги едва успели приоткрыть дверь в каминный зал. Когда торопливые шаги приглашенных прошуршали следом, когда Плата усадили в кресло и напоили, дверь оказалась плотно закрыта, а пламя всколыхнулось и окуталось пеленой сизых искр. Теперь никто вне зала не мог услышать сказанного здесь, будь он наилучшим вальзом границ и самым даровитым соглядатаем. Бэл убедил буга подойти ближе к камину, согрел руки в живом огне, успокаивая мысли и выжигая из несознательного мутность, сопровождающую яркие прозрения. Покончив с неотложным, он обернулся и посмотрел в глаза гостю. Рослому — вот уж правда, великан... пусть и несбывшийся, но его ли в том вина? Кто знает заранее предел данной силы? Кто может сказать, что окажется за пределом, если однажды ему суждено отчаяться и миновать порог.

— Многие ли тогда знали, что зенит...

— Своими глазами кошмар видели единицы. В тот самый день мы потеряли короля. Близ зенитого столпа были Тэра, еще два вальза круглого стола севера, оба мертвы, — вместо Плата ответил старый анг. — Угасание видел прежний хозяин южного замка, брат Лэти... он умирал. Дайм соседнего замка юга и наставник, вот он вроде бы жив, но вскорости после жуткого дня поселился в дупле и надумал доживать век лесником. Еще знали наверняка трое с востока, все они давно ступили на последний корень. Из ангов свидетели — я и еще два зенитных, один вроде жив, но ушел в лес... И, конечно, теперешняя королева. Так называемая королева. Большинство наблюдало худший миг Нитля издали, даже сам я был до нынешнего дня уверен, что мой друг и ученик тогда... ушел невозвратно.

— Тэра позволила первой даме запада забрать медальон короля без права, поскольку желала сохранить в безопасности свою тайну, — кивнул Бэл, покосившись на Плата. — Я сегодня это прозрел... близко от вас никого не было, но опытные вальзы могли позже все обдумать и догадаться, особенно западные.

— Ничего не понимаю, — нехотя признал первый анг Файена, смущаясь и злясь от того, что снова выглядит мальчишкой.

— Зенитный луч угас полвека назад и не возродился по сей день, — Бэл по возможности ровно выговорил страшное. — Исподники могли всей массой вломиться в прореху и взять зенит, однако дали срединным просторам со всеми замками и поселениями познать относительный мир... Там слишком тихо в последнее время.

— Луч угас? — шепотом ужаснулся молодой анг.

— Это не самая свежая новость, не самая опасная, — поморщился Бэл. Обвел взглядом собравшихся и твердо объявил: — Кажется, мы завшивели. Нет, не так. Мы определенно вшивы. Не знаю, как с этим бороться, есть ли у нас время и силы на борьбу. Но я доволен нынешним днем. Мы осознали главную угрозу, это уже немало.

Глава 17. Черна. Список старого монаха

Испания, Монтсеррат, октябрь 1940 года

Первым, что разобрала Черна, очнувшись, был торопливый топот, сопровождаемый шорохом мелких камешков. Узкая тропка вилась над обрывом, крошево сыпалось вниз и едва слышно звенело и щелкало, много раз отскакивая от скалы. Почти отвесной, если верить слуху. Эхо не помогало — оно не намеревалось тревожиться по столь ничтожному поводу, вдохновенно подвывая ветру.