Вошь на гребешке (СИ)

— Никогда не пек торт, — посетовал пекарь, вздохнув всей грудью и подняв ворох пепла. — А ну бегом! Как я успею без рецепта-то? Плоский наш умник только одно и знает: сладко должно быть. С кремом.

Пекарь жаловался камням в ладонях Вроста, склоняясь над ними и им одним доверяя свою беду. Что не мешало ему шагать впереди буга, почти бежать, покидая зал, коридор — и само здание.

Двор лежал под гнетом серого тумана пустой, мрачный. Иссеченные шрамами стены более не срастались, камни рушились и вовне, и в сам двор. Молнии били уже по вершине стены и даже по башням главного здания. Людей на стенах осталось мало — две-три группы, и те покидали свои посты, бегом направлялись к переходу. Вальзы запада теперь не стояли, оба сидели на спинах боевых бугов, и каждого поддерживал и опекал опытный анг.

Рядом вырос из тумана Плат, черный в копоти и крови, доспех висит рваными корнями. Плечо перетянуто повязкой.

— Ходу, — приказал он, вставая замыкающим и отступая так, чтобы видеть все вокруг и прикрывать спины. — Врост первый, теперь ты... Бэл, присмотри за Владом.

— Я должен... — уперся Бэл, трогая загривок буга.

— Должны теперь и здесь только анги, — оборвал его Плат. — Мы разберемся, иди. Там Файен и там тоже был трудный день.

Влад ощущал, как суматошно бьется у горла сердце, как страх впитывается в кожу, а изморозь — вездесущая и ужасная — норовит осесть на рубахе и пробраться к спине, сводя мышцы судорогой отчаяния. Глаза выхватывали нелепые, случайные подробности крушения замка.

Анги у разрушенных ворот — отступают, медленно, шаг за шагом. В ворота сунулась голова первого исподника — его Влад прежде не видел, но сразу понял, кто таков. Вьюга лизнула камни двора и потекла белой рекой, заметая развалины под стенами.

Исподников стало больше, первый завизжал, прыгнул — и своей кровью запятнал камни. Вот второй анг Файена. Старик стоит на одном колене, как древние рыцари Земли, приносящие присягу. Опирается на клинок, поставленный вертикально и отдыхает, опустив голову и прикрыв глаза. Он — у самого перехода. Хорошо, значит — успеет уйти. И Плат рядом.

— Не дыши, — напомнил Бэл.

Буг прыгнул, втиснулся в канал перехода, такой узкий, что в нем сдавило до хруста костей. В лицо пахнуло теплом. Света прибавилось. Влад сполз со спины Игруна, щупая камни двора иного замка. Ни одной искры изморози! Хотелось лежать и слушать мир. Живой, годный для людей и родной им. Мир, где можно надеяться, а не угасать. Перекатившись на спину, Влад смотрел в небо, вечернее небо без облаков. Дышал и улыбался. Чуть повернув голову, наблюдал, как один за другим возникают, входят в живой замок анги. Одним из последних ворвался Плат — злой до нечленораздельного рычания. Обе руки заняты, вцепились в куртки вальзов запада. Вальзы едва дышат и вяло, неловко отбиваются. Бросив их, как добычу, подбежавшим людям, Плат рухнул на колени и завыл, уткнувшись в колени. За спиной анга последний раз дрогнула рябь в воздухе — и переход сгинул. Влад и сам не знал, отчего уверен в этом своем понимании. Почему-то стало важно увидеть Бэла.

Прорицатель смотрел перед собой темными, налитыми ночью глазами. Он бледнел и слабел, но упрямо следил за нездешним. Плат встал, подошел и тронул пальцами виски Бэла, не спросив дозволения. Так они и замерли надолго.

— Все, — тихо сказал Плат наконец.

Еще немного постоял и стал озираться, словно только теперь и понял, где он. Кивнул первому ангу, еще кому-то.

— Праздник, — кое-как выговорил Бэл.

Игрун заскулил и медленно, опустив хвост, поплелся ко входу в главное здание. Плат кивнул, поморщился и нашел взглядом Влада. Присел рядом.

— Мы победили?

— Переходы обычно закрывают вальзы, при этом хотя бы один остается и запечатывает складку с той стороны, — сообщил Плат, глядя мимо собеседника, он и говорил-то сам с собой... — Вальзы запада полагают такое — своим бременем. Далеко не все готовы его нести. Благодаря им спасены люди и сам огонь замка, но есть ли смысл в благодарности, оплаченный жизнью тех, кто создал переход? Это первая причина того, что в крайней нужде помогают немногие. Все люди запада знали утром, что утрата для них неизбежна... вечером. И мы знали.

— Но ты выдрал их оттуда!

— Я не остался. Не умею закрывать и расправлять складки, — теперь слезы были видны отчетливо. Плат встряхнулся, поддел пальцами полусухой доспех на лице и порвал, стаскивая защиту с головы, как резиновую шапку пловца. — Ничего я толком не умею. Не дорос. Он учил меня работать со временем, он умел в полную силу, ведь все мы вышли, ты сам видел: время стояло, как вода за запрудой. Мы уходили, а они не могли ворваться... Почему всегда так — бестолковые уходят, лучшие остаются.

Плат тяжело вздохнул и стал смотреть в небо.

— Кто? — шепотом спросил Влад.

— Второй анг замка Файен, — внятно выговорил рядом, у самого уха, срывающийся голос первого анга.

— Он там совсем один и... — ужаснувшись, забормотал Влад, поднимаясь и нелепо замирая на коленях, упершись кулаками в брусчатку.