Восход

— Ну, ее я не видел, — признался Маркос. — Но ее сына видел точно.

— Что будем делать? — спросила Ирини, взволнованная тем, что подруга была рядом.

— Ничего, — отозвался Василис. — Сейчас никому нельзя доверять. А уж им-то в первую очередь.

До оккупации Василис привык, что Эмин к ним заходила, но встречаться с ее мужем у него не было никакого желания. Более того, он считал, что присутствие еще одной семьи рядом может их выдать.

— Но, Василис, мы могли бы помочь друг другу, — возразила Ирини.

— Чтобы турки помогли нам?!

— Отец, не надо кричать! Пожалуйста!

Только Маркос знал, какая тишина царила в городе. Громкий голос мог быть слышен даже на соседней улице.

— Они киприоты, папа, — вмешалась Мария, — а не турки.

Ирини принялась хлопотать на кухне: пора было менять тему.

— Хотите, я попытаюсь раздобыть новый баллон? — спросил Маркос.

Он догадался, что у них газ на исходе.

На протяжении многих лет доставлять газ было обязанностью его или Христоса. Из-за старой раны Василису было все тяжелее ходить. Этот бытовой вопрос тотчас отвлек родителей от спора.

— Конечно, левенти му, — сказала Ирини.

Маркос обнял мать. В его теплых объятиях она почувствовала что-то еще помимо любви. Она знала, что сын поможет ей повидаться с Эмин.

У Маркоса была на то своя причина. Он считал, что будет безопаснее, если турки-киприоты будут знать о том, что его семья здесь. В случае если их обнаружат турки, это поможет добиться более снисходительного к себе отношения. По меньшей мере это был страховой полис.

Очень скоро Маркос раскусил тактику молодого соседа.

Теперь мародерство в городе приобрело систематический характер, что тоже не укрылось от внимания Хусейна. Он становился почти таким же хитрым, как Маркос.

В определенный час на улицы, где располагалось большинство магазинов, прибывали грузовики, которые заполняли всем, что представляло хоть какую-нибудь ценность. Товары увозили в порт и складировали. Было ясно, что все это отправят в Турцию.

Масштаб грабежа был ошеломляющий, но продуктовые магазины оставались по большей части нетронутыми. Ни Ёзканы, ни Георгиу не мечтали о холодильнике или дорогой мебели. Им просто нужны были продукты, чтобы выжить. Семьи не знали, как долго все это будет продолжаться, но, судя по снам Ирини, речь скорее шла о неделях, чем о днях.

Два дня подряд Маркос следовал за Хусейном по пятам, когда тот совершал вылазки в магазин. На третий день молодого Ёзкана ждала там записка.

Когда Хусейн переступил порог магазина, его сердце уже учащенно билось. Хоть он бывал там, как и в других магазинах, десятки раз, но всякий раз боялся, что его застукают. Родители всегда говорили, что, хотя Хусейн бегает со скоростью леопарда, смелостью льва обладает Али. Когда Хусейн увидел письмо, прикрепленное к полке у двери, сердце чуть не выпрыгнуло из его груди. Дрожащими руками Хусейн с трудом развернул листок.

Прочитав письмо, он сложил в мешок несколько пачек риса и сушеного гороха и пустился в обратный путь другой, не такой, как обычно, дорогой. Хусейн не хотел, чтобы его увидели Георгиу.

— Мама, посмотри! — закричал он, едва переступив порог дома. — Георгиу, твоя подруга Ирини… — Он размахивал листком, не успев толком отдышаться.

— Что такое? О чем ты?!

— Дай-ка мне взглянуть! — Халит выхватил записку из рук жены.

— Мы здесь не одни! — объявил Хусейн.

— Не одни?

Эмин и Халит не сразу осознали известие.

— Я хочу ее повидать! — сообщила Эмин. — Сейчас пойду!

Она направилась к выходу.

— Хусейн, иди с матерью.

Эмин и Хусейн бесшумно выскользнули из дома.

Когда в дверь нерешительно постучали, Ирини была к этому готова.

Мать с сыном, стоявшие на пороге, услышали какие-то звуки, потом дверь приоткрылась.

— Ирини! Это я!

Дверь открылась шире, и они смогли войти. Женщины бросились друг другу в объятия, посмотрели друг на друга и обнялись снова.

— Поверить не могу! — восклицала Ирини.

— И я тоже! — подхватила Эмин. — Когда Хусейн принес эту записку, я чуть в обморок не упала.

— Это чудо какое-то, — радовалась Ирини.

Женщины плакали и обнимались, потом Ирини предложила Эмин выпить кофе, и, усевшись за стол, они стали рассказывать, почему не уехали. Хусейн остался в саду и следил за дорогой.

— Как дела у Марии?

— Родила раньше срока… В день, когда вошли турки.

Эмин закрыла рот руками.

— Видимо, из-за стресса. А Христос так и не вернулся, — продолжала Ирини.

— По-прежнему числится…

— Да, — кивнула Ирини. — По-прежнему числится пропавшим без вести. А что с Али?

— Никаких известий. — Эмин с трудом сдержала слезы. — Поэтому-то мы и остались. Не могу уйти из дому, пока он не вернется.

Появился Паникос. Бо́льшую часть времени он ухаживал за Марией и играл с маленьким Василисом в задней комнате. Они выходили, только чтобы поесть. Так было больше шансов, что плач новорожденной и крики сына не будут слышны с улицы.

Ирини тотчас увидела, что он бледен как полотно. Похоже, он даже не заметил, что у них гостья.

— Что случилось, Паникос?

— Малышка…

— Что с ней?

Не дожидаясь ответа, Ирини бросилась в спальню.