Восход

— Бедная Ирини… — шептала она сквозь слезы. — Она любит его больше всего на свете.

— Георгиу должны знать, чем занимался их сын, — настаивал Халит.

— Это убьет ее, — сказала Эмин. — Думаю, она все равно не поверит. Так какой в этом смысл?

Они выработали совместный план действий. Главным для Халита было защитить своего сына. Для Эмин это тоже было главным, но она также хотела защитить семью Георгиу и собиралась обращаться с ними как можно мягче.

К концу дня Георгиу начали беспокоиться. Особенно волновалась Ирини — для нее Маркос был центром вселенной. Когда сына не было рядом, ей казалось, что солнце спряталось за тучи или птицы перестали петь весенним утром.

Хусейн не выходил из своего номера. Эмин объяснила, что сыну нездоровится.

Ему и впрямь было нехорошо. В глазах Аллаха он совершил страшное преступление.

Вечером, как он договорился с родителями, Хусейн спустился на кухню. Там ему сообщили, что Маркос пропал. Ирини была вся в слезах. Василис сидел молчком. Хусейн знал, что никогда не забудет это потерянное и тревожное выражение на милом, покрытом мелкими морщинками лице Ирини Георгиу. В ее глазах вспыхнула благодарность, когда Хусейн вызвался пойти на поиски.

Ранним утром он шел по улицам не прячась, будто хотел, чтобы его поймали. Хусейн вернулся в магазин. Увидел, что наваленные на трупы мешки не тронуты. В Маркосе было что-то дьявольское, и Хусейн не сильно бы удивился, если бы тело того исчезло. Когда он тащил труп к выходу, из кармана пиджака убитого выпала связка ключей.

Хусейн передохнул, а потом, презирая себя, решил обыскать Маркоса. Остальные карманы пиджака были пусты. В кармане же брюк он обнаружил бархатный мешочек, похожий на тот, что он нашел в сумочке кирии Папакосты, с фамилией ювелира из Фамагусты. Хусейн положил его в левый карман, в правом уже лежали ключи. Вдруг ему показалось, что Маркос уставился на него остекленевшими глазами. Хусейн взглянул на убитого: красивое лицо того совсем не изменилось. Он в последний раз бросил взгляд на Маркоса, прежде чем накрыть куском мешковины. Прилив адреналина придал ему сил, и он оттащил тело в другой пустой магазин, ближе к «Восходу».

«Найдя» Маркоса, Хусейн вернулся в отель. Там его поджидали родители.

— Я его нашел, — тихо сказал он. — Могу отвести туда Паникоса.

Эмин сказала, что они с Халитом сообщат Георгиу.

Те сидели за большим столом на кухне, держась за руки. Слова Эмин не понадобились — Ирини сразу все поняла по ее лицу. Она повалилась на стол и зарыдала. Василис обнял жену за плечи.

Хусейн отлично помнил, что творилось в доме после смерти его двоюродного брата и совсем недавно после гибели тети и двоюродных сестер в Марате. Их жизнь оборвалась неожиданно, преждевременно и жестоко. Подобные убийства вызывают особо глубокое горе. Хусейн спрятался в своей комнате и съежился под одеялом — он был не в силах слышать скорбные крики Ирини.

Несколько часов спустя было решено, что Паникос с Хусейном принесут тело. Они пустились в путь, как только стемнело. В магазине стало понятно, что от толстяка пользы мало, и Хусейну пришлось бо́льшую часть веса Маркоса принять на себя. Те пятнадцать минут, пока он рывками волок тело до отеля, показались ему самыми длинными в его жизни. Паникос помог протащить его по проулку и внести через пожарную дверь.

Они положили Маркоса на диван в холле, а Эмин помогла Марии переодеть его в чистую одежду — темный костюм и свежую белую сорочку. Теперь Маркос Георгиу был одет точно так, как обычно одевался, когда был управляющим ночным клубом. Когда все было закончено, он выглядел таким же безупречным, спокойным и красивым, как в жизни. Мария зачесала темные шелковистые волосы брата так, как он любил.

Увидев тело Маркоса, Ирини дала волю слезам. Ее горю не было предела. И даже если бы она знала правду о сыне, ее страдания были бы столь же велики.

— Любовь слепа, — шепнула Эмин Хусейну.

Хусейн по своей матери знал, насколько горячей и слепой может быть материнская любовь, но Ирини просто боготворила сына.

Мария накрыла белыми простынями длинный стол в бальном зале и украсила его искусственными цветами, которые нашла в расставленных в темных коридорах вазах. Рядом на столике стояли иконы, которые мать и дочь взяли с собой, когда покидали дом. Горела лампада.

На столе лежал Маркос Георгиу. Его родные молились и не сводили с него глаз. И пусть священника не было, но они следовали обряду как могли.

Тишина прерывалась только причитаниями Ирини и Марии. Опустив голову, Василис сидел рядом с Паникосом. Эмин и Халит держались на почтительном расстоянии. Так они провели всю ночь.

Что-то нужно было решать с похоронами. На территории отеля было не так много мест, где можно было бы вырыть могилу.

— Может, в розарии? — предложила Эмин.

Розы росли у террасы за баром. После первых весенних дождей земля была довольно мягкой.

Ранним утром на следующий день Маркоса похоронили.

Паникос нашел лопату и с большим трудом вырыл могилу. В пять утра все вышли из отеля. Разбудили даже Мехмета и Василакиса, и они, сонные и ничего не понимающие, спустились вниз.