Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи

Зол кивнул и повернулся к Аласе. Протянув руки, сорвал с нее изодранную накидку. Индейцы ахнули.

Девушка стояла перед ними совсем обнаженная. Ее бронзовые волосы спутанными клоками ниспадали на плечи. Она инстинктивно потянулась к ткани, чтобы прикрыться.

Зол громко расхохотался, глядя на девушку, на прелестные изгибы ее тела, на ее безупречную красоту. Затем жрец сорвал накидку с Яны и набросил на плечи Аласы.

Мейсона едва не стошнило, когда он увидел жрицу в одной набедренной повязке. От шеи до лодыжек ее тело было сплошь покрыто татуировками. Красные и синие линии окружали полные груди, сбегали вниз по округлым бедрам. Страшно было представить, сколько месяцев длились мучения этой девушки, пока наносились все эти узоры.

Выкрики прекратились.

– Возрадуйтесь – она чиста! Сегодня же состоится первое испытание. На нее ляжет метка Громовержца.

Метка Громовержца? Аласа вздрогнула и плотно укуталась в прозрачную накидку. Мейсон увидел в глазах Яны кровавую ярость. Опустив веки с длинными ресницами, она отвернулась.

Курупури окружили Мейсона. Несмотря на сопротивление, его унесли из храма обратно в хижину. Там ему снова связали ноги и оставили одного.

Вечер мучительно тянулся. Изредка заходил охранник и проверял, крепко ли связан Мейсон. Тот безуспешно пытался с ним заговорить. Возможно, жрец запретил соплеменникам общаться с пленными.

Сразу после заката Мейсон услышал снаружи голоса, после чего в хижину вошла жрица Яна. За ней следовали двое мужчин.

Одним из них был охранник. Он развязал Мейсону ноги, после чего вышел вместе с другим. Жрица опустилась перед Мейсоном на колени.

В полумраке ее уродливые татуировки не были видны; Мейсон различал лишь плавные изгибы тела, едва прикрытые тонкой тканью.

– Охранник ушел, – прошептала девушка. – Я сказала, что Зол посылает его на охоту в лес. А другой – мой друг.

Мейсон растерянно смотрел на нее.

– Здесь без друзей никак, – с трудом проговорил он на диалекте курупури.

– Это верно, – кивнула жрица. – Хочешь спасти белую девушку?

– Да! – выпалил Мейсон. – Ты мне поможешь?

– Может быть.

– Почему? – Он не знал, следует ли доверять этой индианке, в чьих глазах так легко вспыхивал убийственный гнев.

– На твоем месте я бы не медлила. Я знаю, что вы просто чужаки. Не боги, как утверждают некоторые, иначе вас не удалось бы связать. Мне не важно, откуда вы явились, но я хочу, чтобы вы как можно скорее отсюда исчезли.

– А далеко отсюда то место, где нас схватили?

– Нет. Ты видел разлом в горе, проход? Это сразу за ним, дойдете за четверть дня. А почему я готова вам помочь? Потому что иначе белая девушка займет мое место! Нами много лет правили светлокожие жрицы. Когда умерла последняя, я сменила ее. Зол был против, ведь я часто ему не подчинялась. Теперь он увидел возможность сместить меня; новая жрица будет полностью покорна его воле. Я бы убила белую девушку, но это расценили бы как святотатство. Меня бы предали страшной смерти… Но если вы сбежите, все будет иначе.

– Тогда развяжи меня, – нетерпеливо попросил Мейсон.

Девушка наклонилась, ее волосы коснулись лица Мейсона.

– Не упусти эту возможность! Иначе останется лишь один выход… – В ее глазах снова вспыхнул безумный огонь. – Я была жрицей Громовержца больше года и многому научилась – например, знаю слова силы, способные призвать Темного Властелина со дна озера, – задумчиво произнесла она. – Я смогу их произнести, если понадобится. Прежде это было сделано лишь однажды, много лет назад, и Властелин поднялся из глубин. Курупури погибли – все, кроме тех, кто сбежал.

Яна взмахнула рукой, и кинжал сверкнул, разрезав последний ремень. Археолог принялся разминать затекшие мышцы.

– Скажи мне, – с любопытством спросил он, – видела ли ты когда-нибудь белых людей не из твоего племени? Людей вроде меня?

– Нет. Никогда. Я не знала, что такие люди вообще существуют. У наших жриц кожа была золотистой, не такой белой, как у тебя. – Она оценивающе посмотрела на Мейсона. – Подожди, скоро наступит ночь. Если выйдешь сейчас, тебя убьют.

Глаза Яны больше не смотрели с жестокостью и гневом. Взгляд неожиданно стал теплым.

– Ты не такой, как курупури. А я… с тех пор, как стала жрицей, не знала любви… – Она вдруг обвила руками шею Мейсона, напряглась и горячо задышала ему в щеку. Жрицу охватило безумие страсти. – Я не знала любви…

Мейсон попытался вырваться. Девушка отпрянула, лицо ее стало суровым.

– Нет? – спросила она. – Не забывай, ты еще не освободил белую девушку. Если я позову на помощь…

Мейсон криво улыбнулся. Яна снова бросилась к нему в объятия. Сопротивляться было почти невозможно. Соблазнительные формы манили из-под тонкой ткани.

Разведя руками, Мейсон наклонил голову и поцеловал девушку. Влажное пламя ее губ заставило его сердце забиться сильнее. Душа жрицы пылала жарче, чем обжигающий ветер сонда, что веет над пампасами. Ее всепожирающая страсть волной нахлынула на Мейсона.

Она вздрогнула и застонала. Снаружи раздался шум. Яна мгновенно отпрянула и прижала палец к губам.

– Подожди…