Восход Черной звезды

– Вмешательство магии также обеспечивает после ночи исполнения супружеского долга провал в памяти у светлых леди?

Рассмеявшись, дракон уважительно протянул:

– А вы сообразительная штучка, пресветлая императрица.

Эдогар же возмущенно воскликнул:

– Дочери света должны хранить святость, чистоту и непорочность помыслов! Да, мы скрупулезно бережем своих жен от низменной стороны мужских желаний… о… простите, пресветлая императрица.

– Да ничего-ничего, возмущайтесь, я совершенно не против, – мило ответила ему.

И далее по дороге мы пошли молча. Тэхарс усмехался и издевательски поглядывал на бледного Эдогара, Эдогар явно терзался мыслью о том, что мне наговорил, а я… я… я вообще не могла понять, с чего кесарь спит со мной в одной постели, причем не стесняя себя одеждой, если он сам назвал меня женой!

Нужно будет обязательно за ужином узнать, какого вообще дохлого гоблина он столь не бережет не только ценный вывезенный с другого мира кадр, но и собственно императрицу и супругу. Между прочим, я тоже желаю, чтобы мои святость, чистоту и непорочность скрупулезно оберегали, не вынуждая переодеваться при некоторых и спать с ними в одной постели. Это неприлично даже по меркам моего мира, не говоря о мире кесаря.

Вернусь – скандал устрою!

С этими мыслями я свернула в ближайший проулок, надеясь покинуть длинный, очень длинный квартал борделей. Настолько длинный, что меня уже начала напрягать любвеобильность темных… Хотя кесарь вон темный лишь наполовину, а о его любвеобильности в Рассветном мире легенды ходят. Ходили…

Тоска нахлынула снова, да так, что вздохнуть тяжело стало.

Усилием воли отстранилась от подобных мыслей и перешла к насущному – поиску обители организованной преступности. Она нужна была мне как, пожалуй, самый надежный из источников информации об этом мире. И информация была мне жизненно необходима. И не столько для того, чтобы строить империю светлых, сколько для подготовки как минимум семи вариантов возвращения домой помимо того, что мне гарантировал кесарь.

И причина не в том, что не доверяю, напротив, император всегда держит данное слово, вот только мне вовсе не хочется представлять, по каким причинам спустя год я могу отказаться от возвращения домой.

* * *

Я остановилась на следующем перекрестке, внимательно огляделась, уделяя пристальное внимание покрытию дороги. Мне нужен был знак. Что-либо, что указывало бы на нахождение здесь элементов, не готовых, к примеру, поднять сломанное лезвие с дороги, потому как это очень плохая примета. Одна проблема – перекресток был пуст (ну это-то понятно, мой плащ с руной принадлежности давно весь город распугал, по крайней мере, сколько идем – на улицах никого, окна плотно закрыты, лавчонки также) и чист. Последнее обстоятельство не радовало вовсе.

– Пресветлая, что вы ищете? – насмешливо поинтересовался Тэхарс.

Того, кто не побоится выдать мне ту информацию, упоминать о которой вам запретил кесарь.

– Ищу приятного собеседника, – в тон ответила дракону.

Еще раз осмотрелась – перекресток двух равнозначных пешеходных дорог. К слову, город, похоже, весь был предназначен исключительно для пешеходов: чистые, выстроенные из белого камня стены окружающих зданий, чистая выбеленная дорога. Нет, определенно не то.

И я двинулась дальше, старательно глядя себе под ноги. Гнев рассказывал, что любые преступные сообщества всегда ставят метки, по которым их можно найти, главное, уметь видеть то, что выбивается из общей картины. Правда, сложность в том, что мне и общая картина не особо известна, но я искала. Шла по абсолютно пустым улицам, делая вид, что совершенно не заметила двух драконов в небе и нескольких следующих впереди на значительном расстоянии светлых. Уж не знаю, кто озаботился, но похоже, все, что мне планировали показать, – это город. Пустой город. Случайно не это ли имел в виду кесарь, сказав, чтобы я возвращалась к ужину? Не знаю, на кого он рассчитывал – на Эдогара или же на Тэхарса с его драконами, но если на отсутствие преступности, то сильно просчитался. Как минимум потому, что год здесь правили темные, и как максимум потому, что сам никогда не шел на сговор с преступностью, не считаясь с ее возможностями по причине обладания феноменальной силой. У меня феноменальной никогда не было, посему я преступниками и не брезгую, чего, видимо, нашему бессмертному не понять.

Еще не менее получаса я бродила по улицам, под нарастающие смешки не обременяющего себя правилами приличий Тэхарса, а затем нашла!

Это, как я и ожидала, оказалось лезвие. Сломанное лезвие ножа, едва заметно поблескивающее в щели между стеной и дорогой.

– Что-то нашли? – поинтересовался Тэхарс.

– Угу, новую грань отчаяния, – язвительно ответила я.

И свернула, следуя указателю.