Восход Ганимеда

Первая фигура моджахеда, уже почти достигшего спасительных кустов, вдруг дернулась, словно налетев на невидимую преграду, и безвольным кулем покатилась к воде, пачкая песок бившей из простреленной головы кровью…

Лада видела это, но уже не могла остановить машинальное движение своих рук, и когда следующий «дух» влип в паутину координатно-прицельной сетки, ее палец вновь потянул тугую скобу…

Это было похоже на тягостное, кровавое наваждение…

Именно в эти секунды, когда глаза застило кровавым туманом, а к горлу подкатил внезапный, неконтролируемый тошнотный спазм, она поняла, что никогда не убивала раньше. Никогда не была ни на какой войне, а главное – никогда уже не забудет эти кровавые брызги, казалось вылетевшие прямо ей в лицо, в оптику прицела, вслед за плавным движением курка…

Затвор винтовки выплюнул последнюю гильзу и щелкнул впустую.

Лада медленно опустила оружие, прислонила его к стене и села, не видя ничего вокруг, сжав пылающую голову ледяными ладонями, лишь чувствуя, как струится по спине между лопатками холодный липкий пот.

Выстрелы ВСС в знойной, предгрозовой тиши прозвучали, как едва уловимые сиплые вздохи простуженного человека.

БТР на противоположном берегу выбросил сизое облачко дыма и попятился, натужно царапая сухую, каменистую почву громадными литыми колесами. Его башня нервно дернулась сначала в одну, затем в другую сторону, и спаренный с пушкой крупнокалиберный пулемет вдруг зашелся длинной оглушительной очередью, наугад осыпав пожухлый прибрежный кустарник свистящим на рикошете смертельным шквалом свинца.

Рощин, которого затянувшаяся пауза между приказом и первым выстрелом прикомандированного снайпера заставила изрядно психануть, дал знак ожидавшему команды сержанту, и тот молча, сноровисто пробежал по траншее к вынесенной чуть вперед стрелковой ячейке, куда вел узкий ход сообщения.

Позиции взвода молчали, словно тут и не было никого, а выстрелы снайпера только пригрезились перепуганному механику-водителю БТРа.

Пулеметный огонь стих, наступила короткая пауза, в которой было слышно, как с треском вспыхнул подожженный трассерами кустарник. По правому берегу вдоль воды взъярилось жадное пламя, заволакивая переправу клубами сизого дыма.

Сержант в этот момент уже находился в стрелковой ячейке, быстрыми заученными движениями готовя к стрельбе «РПГ-27» системы «таволга». Реактивная граната с тандемной боевой частью была разработана для поражения целей, оснащенных активной броней; для БТР подобный выстрел выглядел излишеством, но капитан отдал приказ, не желая раньше времени обозначать позицию Горенко…

Облако пыли, взметнувшееся от выстрела «РПГ», клубясь, окутало точку запуска, словно в этом месте по иссохшей без дождя земле стеганули огромным прутом; на противоположном берегу, сквозь дым от горящего кустарника, злобно сверкнул огонь, и тут же накатил грохот…

Когда ветер на минуту разорвал завесу дыма, глазам Рощина предстал покосившийся на обочине проселка, весело полыхающий БТР.

Сержант Логвин уже сменил позицию и отряхивал пыль с колен, стоя у входа на КП.

Позиция взвода вновь молчала.

«Не время еще…» – подумал капитан, поднимая к глазам бинокль. Все еще только начиналось. Хотелось быть уверенным, что все это правильно и справедливо. Иначе смерть станет бессмысленной, а жизнь – отвратительной и кошмарной…

* * *

– Ну, что, Николай Андреевич, поздравляю! – командующий повернулся к Барташову, который курил поодаль, нервно уродуя зубами фильтр сигареты. – Десять выстрелов – десять трупов, это уже показатель! – Генерал-полковник вдруг остановился и подозрительно посмотрел на Барташова. – Э, брат, да на тебе лица нет! Перепсиховал, что ли?..

– Там танки… – нашел в себе силы для ответа Барташов.

– Слушай, я не узнаю тебя, – покачал головой командующий. – Если твоя «машина» так же снайперски справится с «РПГ», то про эти танки можно забыть.

Барташов вскинул голову, хотел что-то ответить, но в этот миг у горизонта прозвучал далекий безобидный хлопок, и с поднебесья вдруг накатил заунывный, выворачивающий наизнанку все внутренности вой…

Те, кто носил погоны, побледнели, гражданские же, знающие о войне лишь по фильмам и кадрам хроники, просто почувствовали: что-то летит прямо на них, и от этого «что-то» уже поздно бежать или искать укрытия…

Интуитивно они были правы.

– Ложись!!! – дико заорал Барташов, ничком падая на камни площадки наблюдения, но даже для него уже оказалось поздно – шестнадцать мин, выпущенных из высокоточной залповой установки, накрыли площадку, превратив ее в сплошное месиво из камней, разбитой аппаратуры и трупов…

* * *

– Эй, с тобой все нормально? Ты не ранена? – Голос сержанта Горенко долетал до сознания Лады, словно сквозь толстый слой ваты.

Она заставила себя отнять от лица холодные, взмокшие ладони и подняла взгляд.

– Ты чего?! – озабоченно и даже испуганно спросил Горенко, опустившись на корточки перед Ладой. – Зацепило, что ли?

– Да нет… Все в порядке, – ответила она, машинально попытавшись улыбнуться, но губы лишь как-то странно, некрасиво искривились, и улыбка не вышла.