Восход Хепри

Великий меч был выкован. Его слегка охладили водою и придали остроту дорогим точильным порошком, лишь чтобы снова разогреть в углях с горючей солью. Но, надели пред тем временную рукоять из негорючего дерева Пунта. Подвели быка. Мечу Хранителя должно закалиться в крови — и Тути-Анх, не снимая повязки, колола и рубила громадного, в двадцать пять хека, буйвола, пока он не рухнул, залив кровью Дом Мастеров подворья Имхотепа. Так рождался Меч…

* * *

Одевшись в чистое, при знаках достоинства Жрицы Гласа Амена и Посвящённой Братства Имхотепа, Тути-Анх вышла из душного Дома Мастеров подворья. Она жадно глотнула свежего воздуха и кликнула колесничего храмовой охраны — везти её к ювелирам.

Ювелиры украсят лезвие священным синим золотом с лазуритом Бабили, закрыв бронзовые пластины. Притом, не нарушив углублений на бронзе и Небут-Нетеру: опытные мастера всегда вершили своё ремесло так, что отделка не выступала за лезвие, напротив, утопала в нём, самое меньшее, на три-четыре волоса, дабы клинок не застревал, перехватывая вражеский щит. Бронзовые серпы у рукояти будут украшены жёлтым, красным и белым золотом, наподобие Пера Маат, Величайшей и Прекраснейшей. Тяжёлая драгоценная отделка почти у самого острия будет переносить всю мощь удара длинного священного лезвия на конец клинка. У Ипи Ра-Нефера уже есть длинный меч-селкит, правда, из бронзы, много тяжелее и чуть короче. Но, всё равно, Верховный Хранитель Трона, достойнейший Ипи Ра-Нефер, быстро привыкнет к новому оружию.

Тути-Анх загодя дала ювелирам замеры, заказав сюжет: Херу, поражающий Апопа Священным Мечом, с надписью: «Да хранишь ты берега Хапи, как Хранитель Херу хранит Берег Те-Мери, ведая только победы!» Верно, чеканки уже готовы, старому Амен-Сенебу останется только подогнать и закрепить. И завтра Великий Меч станет воистину прекрасным!

Подворье Имхотепа не зря было отнесено от храма Тути, и, вообще, подальше от Уасита. На этот раз взорвалась всего лишь кровь Геба с мелко толчёной красной горючей солью, которую проваривали в чане, не меньше, чем в полтора хену, да, видно пересыпали селитры, или использовали медный чан с узким горлом, а когда смесь закипела и потекла в огонь… Воронка в полтора локтя на месте кострища, несколько рваных кусков меди и семь обугленных тел — колесничий рассказал Жрице, что на Суд Владычицы Истин предстали двенадцать, а ранены и обожжены — ещё сорок два. И это всего лишь от неугасимого огня, который очень трудно взорвать, а вот очищенная кровь Геба со зловонной солью, — и четверти такого хватило бы, чтобы разрушить самые прочные каменные стены! Не зря сей тайный гремучий состав зовут «Гнев Тути», воистину не зря.

Чуть поодаль, расположив свои горны в сени пальм и густых тамарисков, работали послушники Братства, в числе которых могли быть и одарённые иноземцы. Они брали готовый слиток из мешочка, верно, из самого Дома Мастеров Братства, нагревали и аккуратно, пользуясь формой, расковывали в пластины, равные даже по толщине, и Жрец Тути проверял их после остужения. Брак выходил редко, и длинные — почти в локоть, широкие — в шесть тебов, при толщине — примерно, насколько расстояние и скорость колесницы позволяли Тути-Анх оценить это — всего в палец, а некоторые — в полпальца! Посвящённый тут же размечал точки, и в дело вступали сверлильщики, пробивая по краям четыре, а то, и восемь отверстий — Тути-Анх видела три дня назад результат их труда, случась среди маленькой крепости. По пятеро Хранителей сидели в каждой из четырёх глинобитных башенок. Крепостица эта была возведена за несколько дней указом Верховного Хранителя, хотя Братство Имхотепа с его храмовым подворьем было защищено более чем довольно. Но стены и Хранители оберегали не сокровища от врага или вора, а тайну от ненужных глаз и ушей, которых в подворье Братства было немало — слуги, купцы, не считая ремесленников и послушников из чуждых стран.