Восход Хепри

Старшую Стражницу Братства Херу-Мосе Имхотепа и Посвящённую Жрицу Тути не пропустить не могли. И тогда Тути-Анх увидела, какую же тайну старательно хранит достойнейший Ипи Ра-Нефер, заодно, и поняв назначение сверлёных бронзовых пластин разной длины и толщины. Но, когда Тути-Анх всего-то решилась спросить… Даже Стражнице Братства ответствовали, что тайну сего оружия, равно как и сплава, из которого льют эту, — молодой Хранитель кивнул на десяток уже рассверлённых пластин, сложенных стопкой, — бронзу, не велено открывать даже Величайшей Хат-Шебсут Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно во здравии и силе! Вначале Жрица вскипела, ибо с каких пор распоряжается как хозяин Посвящённый Маат в Братствах Трижды Мудрейшего, пусть он и Верховный Хранитель Трона, но вскоре…

Лишь на первый взгляд, Ипи Ра-Нефер принял, казалось, излишние меры предосторожности, ибо то, что увидела Тути-Анх в этой громадной мастерской, только снаружи напоминающей крепость, потрясло Жрицу. Громадные, в семь локтей каждое, плечи, сделанные цельной рессорой, из склёпанных меж собою листов бронзы, похоже, в олово и медь добавляли для прочности те же тайные камни. Пластины разных длин и толщин. Окончание каждого плеча имело обратный изгиб, что усиливало удар, на концы их были накованы прочные бронзовые трубки — для удлинения плеч костью или рогом. Центр лука, как у любого лука Та-Кем, был изогнут вовнутрь, да ещё и дважды подрессорен бронзовыми пластинами. Жрица Сердца Ра была неплохой лучницей, но оценить мощь нового оружия Ипи оказалась не в состоянии. Единственно, заметив, что у него не будет слишком длинного хода, а по мощи то, что видят глаза жрицы, много превзойдёт подобное старое оружие. Ибо старым лукам ладей, измысленным ещё во времена Дома Аменемхети, говорят, что Величайшим Сен-Усер-Ти Хеа-Ку-Ра, великим мудростью, рессорами служат проваренные слоновьи или бегемотовы рёбра, и, совсем немного — упругая бронза. Значит, новые мощней в три-четыре раза, а то и боле. Для них, именно для них, Ипи Ра-Нефер, возлюбленный Тути-Анх, затребовал много смеси Гнева Нетеру и неугасимого пламени. Да что думать, когда рядом лежали связки прямлённых, уже оперённых щепой, лёгких, похоже, — полых изнутри, осадных стрел, почти с малую пехотную пику длиной. И полые, с одним отверстием в три пальца, шары дешёвой бронзы, зачем же… Это… Это же Чаши Гнева Тути, только в полсотни, в сотню раз мощнее, если Тути-Анх правильно оценила объём. Конечно же, такой лук может бить не только стрелой по ладье, но и подобным шаром с неугасимым пламенем или Гневом Тути по каменным стенам! Может, мудрость Самозваной Правительницы Хат-Шебсут в том, что Великий Меч великих воителей куётся во дни мира и благоденствия? А может… Завтра ювелиры щедро украсят клинок Небут-Нетеру синим золотом и слоновьим бивнем, — подарок Верховному Хранителю будет готов. Достойный Меч для достойнейшего Ипи Ра-Нефера.

Пальмы роняли привычные тени, раскидистые и высокие, но малопригодные, дабы спрятаться от жара Светила. Вспугнутые грохотом птицы, кружась и вереща, постепенно возвращалась к своим гнёздам. У Дома Мастеров Золота было не в пример спокойнее. Навстречу Тути-Анх вышел Старшина Дома — старый уроженец Яхмади, принявший в Та-Кем имя Амен-Сенеб, и учтиво приветил женщину. И, тут же, развернув длинный кожаный свёрток, воскликнул, не удержавшись:

— Какой меч! О, все Нетеру и мои старые боги, только вам по силам такое! Великий меч! Давно, ох, как давно не держала молота длань Амен-Сенеба, не дышал на меня раскалённый горн! — я всегда был хорошим ювелиром, но тот, кто держал молот кузнеца, никогда не забудет, как в руках его рождается меч! — Пи-Ре, принеси заготовки! — старый ювелир добавил подмастерью.

— Но почему ты не пошёл послушником в Ипет-Сут, ведь при Храме Амена много мастеров из Ре-Тенну и Яхмади?

— И бегать десять разливов в подмастерьях как Пи-Ре? — нет, мне нужно было золото и собственное дело. Правда, и мастерству златокузнецов Та-Кем я проучился целых два разлива, ведь наши украшения много грубее, а ювелиры берегов Хапи умеют оживлять золото, серебро и камни, — подмастерье прервал его речь, принеся чеканки синего золота, — смотри, достойнейшая, сюжеты и надписи для обеих сторон клинка?

— Без изъяна, ты, как всегда, великолепен, да вознаградят тебя Нетеру! — не дожидаясь награды Нетеру, Тути-Анх сунула пять золотых кайтов в ладонь ювелира.

— Смотри, рукоять из слоновой кости, в виде Анх — креста Вечности, — Амен-Сенеб прокашлялся — синее золото, в которое щедро добавляли стеклянную краску, давало о себе знать, — удовлетворена ли госпожа золочением на серпах отборной бронзы? Такой великий меч, побывав в руках искусного ювелира, способен не только рубить бронзу и колоть гранит, но сокрушить то, что намного твёрже — сердце возлюбленного, — Амен-Сенеб заметил смущение Посвящённой и прервался на полуслове.

— Конечно же, почтенный властелин священных металлов, — Тути-Анх улыбнулась, едва заметно, сделав вид, что не поняла намёка или не расслышала последних слов мастера.