Восход Красной Звезды

— Конечно, помогу. Песня отличная, петь ее будет легко. Стиви предложил сначала записать соло каждого, как черновик и по этому черновику в наушниках уже петь набело.

— А хор запишем после сольников — Уандер поворачивается ко мне я смотрю в его черные очки, за которыми слепые глаза.

Ох, стыдно-то как… даже уши мои покраснели… Я-то сволочь старая беспринципная, Великого музыканта, да еще инвалида обобрал, лишил его Оскара за саундтрек к фильму «Женщина в красном». Прости меня, Стиви, прости…! Поверь, это один из самых позорных моментов в моей новой жизни… Но ведь я не ради собственного тщеславия стараюсь, и даже не ради денег. Денег я бы мог по-тихому и со дна моря поднять или из индийского храма вывезти. Нет. Я стараюсь ради спасения своей страны, ради миллионов людей.

Наконец, все собрались, перезнакомились. Майк раздал партитуры, телевизионщики включили камеры, звукорежиссеры — микрофоны и наушники. Началась распевка. К моей радости Моника была обладательницей отличного голоса. Я вижу, как Синатра с удовольствием взял над ней шефство, помогает советами.

Работали мы около пяти часов с перерывом на ланч. Сначала не все попадали в свои партии, но постепенно приноровились. Первый куплет я пел вместе с Моникой и далее мужчины, женщины, черные, белые — все оказались вперемешку. Никакого расизма а-ля Вэбер не было. Атмосфера в студии царила деловая, рабочая. Так продолжалось до самого вечера, пока… в зал не зашел лысый мужчина в черном костюме с бабочкой. Его сопровождала целая свита из охранников, секретарей и еще каких-то людей, чью профессиональную принадлежность я затруднился определить.

— Кто тут главный? — поинтересовался пижон, приветливо кивнут Леннону и Синатре.

— Мэр? — вперед выдвинулся Майкл Гор — Что вы тут делаете?

— Это Эд Коч — шепнула мне на ухо Кейт Буш — Мэр Нью-Йорка.

— Спасаю город, Майкл! Господа, Большому Яблоку нужна ваша помощь. Я узнал у помощников, что вы репетируете песню какого-то комми.

— Вы говорите обо мне — комми в моем лице вышел из толпы певцов — Виктор Селезнев.

— Хеллоу — ничуть не смутился мэр — Это правда, что твоя песня… — тут Коч запнулся — Про мир с чернокожими?

— Вообще, она про помощь жителям Африки, в первую очередь детям.

— Неважно — нетерпеливо отмахнулся мэр, разглядывая в упор негритянских певцов.

Рядом зло хмыкнул Рэй Чарльз, я заметил, как хмурится Майкл Джэксон. Лицо Джона Леннона нехорошо заледенело, и он сделал непроизвольный шаг в сторону мэра. Но Эд Коч словно и не замечал реакции людей на свои бестактные слова, его сейчас интересовало совсем другое — спасение собственной задницы.

— Городу нужно, чтобы вы ее спели как можно скорее. Завтра крайний срок. Я договорился — ее покажут по всем национальным телеканалам. В прайм-тайм.

Тут я растерялся. Звездочки должны были прилететь только послезавтра. Снимать без них…

— Это исключено! — я был категоричен — Еще не все участники собрались, репетиции не закончены.

— Да пойми же ты! Если не остановить насилие на улицах — вам негде будет репетировать — мэр подошел вплотную ко мне, рядом встали Майкл Гор, Синатра, Стиви Уандер — Верхний Манхэттен, Бронкс, Куинс — уже три района охвачены восстанием. Горит стадион Янки, кто-то пытался взорвать опоры моста Джорджа Вашингтона. Слава Богу не получилось. Вот сводка полиции за день — один из помощников вложил в руку Коча документ — За сутки убито пятьдесят три человека, ранено свыше сотни. Морги и больницы переполнены. Я сейчас разговаривал с Президентом. Он хочет ввести в Нью-Йорк части национальной гвардии! Вы должны, просто обязаны спеть вашу песню и призвать остановить насилие. В прямом эфире. На всю страну.

Звезды шоу-бизнеса начали тревожно переглядываться. Мы, конечно, слышали сирены во время ланча, даже в студии ощущался слабый запах гари. Но то, что бунт перекинулся из Гарлема в другие районы, никто догадаться не мог.

— Мы спасем Нью-Йорк! — в наш тесный кружок протиснулась Моника. Глаза девочки восторженно горят.

Да е-мое! Я им что? Электроник? Теперь мне надо взобраться на Эмпайр Стейт Билдинг и спеть городу песню «Бьют часы на старой башне»? Так и вижу, как жители выглядывают из окон, собирается счастливая толпа, зло повержено, Ури арестован и отправляется в тюрьму. И это после того, как я сам этих «ури» и вывел на улицы?

«…Бьют часы на старой башне.
То, что ночью было страшным,
Светом залито дневны-ым…»

Мнда. Фантасмагория какая-то.

— Мы обязательно спасем Нью-Йорк — я кивнул Монике — В четверг! А до этого мы будем репетировать.

— В пятницу может быть поздно — мэр встал вплотную ко мне, я почувствовал табачный запах изо его рта — Беспорядки могут перекинуться на другие города!

Конечно, могут. И перекинутся. Мы с Лехой об этом позаботимся.

— Беспокоитесь за выборы? — я склонился к уху Коча — После такого бунта горожане вас уже не переизберут, так ведь?

Вижу, как мэр краснеет от ярости, пытается что-то сказать, но что тут можно сказать?