Восход Красной Звезды

— Ильяс Муталимович — я про себя вздохнул и начал излагать — У моего завтрашнего соперника, есть дочка. Похоже, что с ней поработали и мы чуть не попали в расставленную ловушку «хотят ли русские войны». Посмотрите сколько журналистов в зале. Штатовская пропаганда не дремлет, но похоже, мне удалось все повернуть в нашу сторону.

— И какая же тут сторона «наша»? — с издевкой спросил, незаметно подошедший Чемишев. Позади него стоял хмурый Киселев

— «Наша» сторона — не допустить международной изоляции СССР после событий в Грузии — повернулся я к «администратору» — И для этого все средства хороши. Девочка прокатиться в СССР, посмотрит Кремль, отдохнет в Артеке… Да это же подарок нашим пропагандистам!

— Да кто ты такой, чтобы решить какие средства хороши?? — надвинулся на меня «администратор» — Большой эксперт в международных отношениях? Решаешь кого приглашать в Союз?!? К Брежневу???

Меня тут же заслонил Леха и… Ретлуев. Чемишева сзади слегка придержал Киселев.

— Вот что товарищи! — вступил в дискуссию, которая уже начала привлекать внимание окружающих, тренер — Все это споры будем вести не здесь.

— Это точно — кивнул Чемишев — Я звоню послу. Будем отзывать из сборной Селезнева. Пусть летит домой, там ему все объяснят.

— А вот это уже не вам решать Петр Васильевич. Нам тоже есть кому позвонить. А ты, Виктор вот что! Сходи-ка с Коростылевым, купи значков для ребят — решил убрать меня подальше с глаз тренер — Или магнитиков на холодильник. Парням надо привезти сувениры домой. Вот вам 50 долларов, вперед.

Мы втроем вышли в просторный коридор и направились к лифтам. И тут случился забавный казус. В тот момент, когда мы проходили статую Цезаря, из казино вышла, покачиваясь женщина лет сорока. Про таких говорят — «не первой молодости». Размазанная помада, сбившаяся прическа… С трудом сфокусировав взгляд, она вдруг бросилась к Ретлуеву и повисла у него на шее.

— Харви, дорогой — заголосила женщина — Ты вернулся! Пошли скорее к тебе в номер.

Ильяс покраснел, попытался вежливо отцепить от себя даму, но та не хотела так легко разъединяться с «дорогим Харви». Первым рядом остановился портье. За ним семейная пара. Несколько человек вышли из лифта и тоже со смехом принялись наблюдать за шоу.

— Мэм — я пришел на помощь Ретлуеву и стал оттаскивать женщину — Это не Харви.

— Нет, это мой муж — дамочка попыталась меня лягнуть, но промазала — Мы с ним столько лет счастливо прожили вместе в Айове, а потом он….

Она всхлипнула.

— Ну, что с ним стало? — я деликатно тянул ее прочь, но получалось не очень. Леха поднял сумочку женщины и вертел ее в руках, не зная, что с ней делать.

Вокруг начал скапливаться народ.

— Он умер — трагически закричала вдова и заплакала. Ильяс все-таки стоял в обнимку с американкой, только теперь она еще поливала его белоснежную рубашку слезами. Увидев слезы, народ стал постепенно рассасываться, а нам пришлось выслушать историю фермерши Марли из Айовы. Пьющий отец, раннее замужество, тяжелый труд на полях — судьба женщины сложилась тяжело. Всю жизнь выращивала кукурузу, цены на зерновые упали («проклятые спекулянты с Уолл-Стрит»), семья разорилась. Подали на банкротство. Кредиторы отобрали технику и дом. Жили в трейлере. Муж лупил Марли, детей, но она продолжала его любить и терпеть. От безысходности супруг решил покончить с собой. Из сумбурных, пьяных объяснений фермерши я понял, что мужчина инсценировал свою смерть («утонул») и семье как-то удалось получить страховку («два года судились»). Собственно, ее она и прокручивает в казино Лас-Вегаса. После того, как мы признались, что из СССР — Марли оживилась. Оказывается, рядом с ее фермой жил Росуэлл Гарст. Тот самый американский друг Хрущева, к которому Никита заезжал обменяться опытом выращивания кукурузы. Росуэлл несколько раз бывал в Союзе, учил кубанских комбайнеров сеять, пахать и удобрять поля.

— Хороший был фермер — Марли достала зеркальце и принялась наводить красоту — В позапрошлом году умер. Теперь дети делят наследство.

Женщина еще раз окинула Ретлуева взглядом, тяжело вздохнула — Как же ты парень похож на Харви. Такой же волосатой обезьяной был — И походкой королевы пошла к лифтам.

Переводить «обезьяну» Ильясу я не стал. Отделался коротким «обозналась». Ильяс отправился в номер переодеваться, а мы с Лехой вышли на охоту за значками.

Посетили один магазин на Стрипе, другой… Погода не радовала. Лил все тот же мерзкий дождик, дул пронизывающий пустынный ветер. Разглядывая значок с плотиной Гувера, Леха произнес внезапно:

— Вон в Египте тоже настроили всего… Одна асуанская плотина в 100 миллионов фунтов обошлась нам. Нам в армии на комсомольском собрании рассказывали о советском кредите, специалистах, которые работали там. А потом бац… Президент Садат распускает Арабский социалистический союз, разрывает договор о дружбе с СССР, обнимается в Кэмп-Дэвиде с Картером. Пока ты с Анной гулял, я смотрел телевизор. Передача была про Египет. Мало что понял, но кажется, египтяне предали нас. И уже давно.

— И не только они — тяжело вздохнул я.

— Почему? Мы же столько для них сделали!