Восход Левиафана

Эмерента не знала об этом, но дриада чувствовала глубокую, беспощадную злобу и нестерпимый жар, что продолжал пылать там, под землей, скованный могучим заклятьем. Дриада ощущала бессильную ярость жестокого духа, но понимала, что он не может освободиться, поэтому беспрепятственно бродила в кругу и рядом с ним. Особенно ей нравился старый могучий дуб, что рос у самой воды. Она любила забираться на него и нежится в теньке меж раскидистых ветвей.

Только в этот раз все обернулось иначе. Эмерента задремала, поэтому сначала ей показалось, что детские голоса - это эхо ее сумрачных грез. Но потом она открыла глаза, всмотрелась в густую зелень, ища едва различимые скважины меж трепещущих листьев, и увидела детей. Она знала их! Это была дочь пастора Пэрриса, Элизабет (ей, кажется, девять), и его племянница, Эбигейл (она постарше, лет двенадцать-тринадцать). Странно, что поздним вечером девочки бродят по лесу так далеко от города. С другой стороны, не проходило недели, чтобы кто-нибудь из салемских детишек не убегал из дому. Обычно их находили, или они сами возвращались. Волею бога всемилостивого (как утверждали пуритане) дикие звери не трогали детей. Хотя, быть может, вовсе не бог был тому виной, а присутствие молодой дриады?..

Эмерента стала наблюдать за детьми. Девочки, конечно, не видели дриаду, притаившуюся меж древесных ветвей в кроне старого дуба. Они смеялись, что-то напевали и сгущающиеся сумерки совсем не пугали их. Вскоре девочки подошли к кругу камней и бесстрашно вошли в него. У большинства людей такие места вызывают смешанные чувства, обычно - что-то непередаваемое, тревожное. Но дети непосредственны, страхи взрослых их редко касаются. Поэтому девочки преспокойно плясали и пели, представляя себя принцессами на балу.

Эмерента не боялась за них. Круг камней был безопасен, да и ни один зверь не посмел бы подойти к детям, зная, что рядом дриада. Но потом что-то изменилось. Эбигейл неожиданно замерла, на ее лице отразился испуг. Она что-то сказала подруге, но очень тихо, так что даже обостренный слух дриады не смог уловить ее слов. Эбигейл положила руки на живот и скорчила болезненную гримасу. Она стояла так довольно долго, Элизабет тоже замерла, не понимая, что происходит с подругой. Затем Эбигейл вскрикнула и на землю под широко расставленными ногами девочки упало несколько багровых капель.

Дриада тут же поняла, в чем дело. У девушек ее расы тоже были месячные, но протекали они несколько иначе. Тем не менее, много лет скитаясь среди людей, Эмерента уже неплохо представляла себе человеческую анатомию. У Эбигейл началась менструация, судя по непониманию и страху, отразившимся на ее лице, это было впервые.

Дриада уже хотела спуститься с дерева, чтобы успокоить девочек и помочь им вернуться домой, но внезапно она услышала глухой удар, раздавшийся из под земли, из самого центра круга камней, а потом ее внутреннее зрение поглотила ослепительная вспышка. На миг ей показалось, что она увидела переливающийся перламутром купол, что навис над поляной. Купол изошел паутиной мелких трещин, а потом в один миг вспыхнул и растворился, как дымка. Глухой удар повторился, и принес с собой ужасающий рык, подобный грохоту извергающегося вулкана.

Она не могла знать, что произошло в круге камней, но память крови, пусть даже не активированная обрядом инициации, дала о себе знать. Заклятье шамана, простоявшее здесь почти семьсот лет, рухнуло. Менструальная кровь, ПЕРВАЯ менструальная кровь девочки стала ключом к запору, что веками держал Абабинили в заточении. Таков закон: если есть замок, значит, есть и ключ. Но мог ли колдун викингов знать, что однажды обстоятельства сложатся так неудачно? Тем более, что потомки Торгрима уничтожили почти все гальдрабоки, содержащие упоминания об этом обряде.

Абабинили вырвался на свободу. Земля в круге камней дрогнула, Эбигейл и Элизабет зашлись плачем и криком. Они попытались вырваться из круга, но дух огня впился в каждую из девочек своими незримыми щупальцами. Они не понимали, что происходит, но дриада видела клубящееся тело Абабинили, бесформенное, напоминающее дрожащий жар, что в полуденный зной встает над дорогой. Дух огня был голоден и он жаждал мести за века, проведенные в каменной темнице!

Эмерента действовала инстинктивно. Она спрыгнула с ветки, легко, словно дикая кошка, преодолев почти четыре метра и приземлившись мягко, беззвучно. Вскинула руки к небу и прошептала слова давно забытого языка, значения которых не знала. Но в тот момент устами Эмеренты говорила ее кровь, память тысяч поколений дриад, детей леса, первородных.

Абабинили поперхнулся. Бесформенное облако содрогнулось, но щупальца не выпустили своих жертв. А потом из-под земли вырвались мясистые корни, они встали живой стеной между духом огня и телами девочек. Абабинили завыл, раздосадованный таким поворотом. Его щупальца ослабили хватку и тут же исчезли. Он увидел своего истинного врага, в котором было гораздо больше жизненной силы, чем в двух маленьких куклах.