Восход над деревом гинкго

– Приказ не лез-з-зть к тэнгу, – качнул лысой головой комори. – Отдай.

«Приказ не лезть к тэнгу»? Мико насторожилась. Комори напали на самураев не просто так? Посмотрела в небо – столько комори разом она видела только в ущелье с Великим Змеем. Могли ли они вылезти оттуда?

– Чей приказ? – спросил Райдэн. – Кому вы подчиняетесь?

Комори почесал лысую макушку. Слова давались этим чудищам с трудом, так же как и размышления. Они больше напоминали диких зверей, которых почти невозможно контролировать.

– Госпожа Садако разозлится, если я расскажу, поэтому просто отдай, – в итоге выдал комори и осклабился, довольный тем, что выдал такую сложную фразу.

Мико вскинула на него ошарашенный взгляд. Ей послышалось? Садако. Не может быть. Совпадение или речь и в самом деле о дочери госпожи Рэй? Мико даже представить себе не могла забитую, тощую Садако управляющей стаей комори. По хмурому лицу Райдэна она поняла, что упомянутое имя ему ни о чём не говорило. Мико шагнула к нему, чтобы сказать, но тут взгляд комори зацепился за неё, остановился на шраме.

– Дева Истока! – взвизгнул он, подпрыгнув. Запрокинул голову и издал высокий прерывистый вой, такой тонкий и противный, что Мико невольно зажала уши. Комори в небе заволновались и стремительно ринулись вниз.

– Защищать вашу госпожу! – крикнул Райдэн стражникам, выхватил веер и взвился ввысь. Тэнгу стали отрываться от земли, бросаясь в бой.

Комори, что сидел на крыше, с воплем бросился на Мико, но его тут же пронзило копьё одного из стражников.

– Вам лучше вернуться во дворец, госпожа, – сказал тэнгу, и Мико узнала в нём юношу, с которым столкнулась в коридоре днём ранее. – Там безопаснее.

– Даже не думай, – отрезала Мико. Меч с приятным звоном покинул ножны. Она не будет сидеть взаперти, когда Райдэн и остальные сражаются.

Основной бой происходил в воздухе, где Мико была бесполезной, но раненые комори падали на землю, и тут уже можно было что-то делать. Самураи бились бок о бок с Мико. Снег, укрывающий деревню, стал багровым. Комори падали вниз, скатывались по крутым соломенным крышам, но тут же вскакивали, чтобы продолжить битву на земле. Забирались в дома, где прятались дети. Мико услышала детский крик и обернулась. Раненый комори держал за крылья маленького тэнгу и, вонзив клыки в его тонкую шею, пил кровь. Раны на кожистых крыльях стремительно затягивались.

Эйкити подоспел первым – подбежал сзади и вогнал меч комори в спину. Остриё выглянуло из груди, комори дёрнулся и выпустил ребёнка. Плачущего малыша тут же подхватили тэнгу и куда-то понесли. Наблюдая за происходящим, Мико не заметила, как к ней подобрался другой комори – прыгнул, собираясь впиться когтями в плоть, но напоролся на меч. Мико быстрым ударом отсекла ему руку. Кровь брызнула в лицо, но Мико едва заметила, налетела на комори, сшибая с ног, и, навалившись на него всем весом, приставила лезвие к горлу.

– Где Садако?! – гаркнула она.

Комори верещал, размахивая обрубком руки, и ничего не слышал. Мико несколько раз ударила его кулаком по морде. Выхватила из ножен вакидзаси и с размаху пригвоздила острое ухо комори к земле. Тот завизжал ещё громче, но наконец взглянул на Мико.

– Отвечай! Где Садако!

– В лагере! Мы сожрали всех людей! Она осталась доесть!

Мико выдернула вакидзаси из уха комори и вонзила ему в глаз, вогнав по самую рукоять. Комори дёрнулся и замер. Мико поднялась, вытерла клинок о рукав и спрятала обратно в ножны. Подняла с земли меч. Тэнгу, прикрывавшие её спину, ошарашенно смотрели на покрытую кровью Мико. Она кулаком стёрла горячую кровь со щеки и мотнула головой.

Небо стало ещё тёмнее, шелест крыльев оглушал – со стороны леса к городу приближались новые комори. Да сколько же их?! Другие их собратья продолжали градом сыпаться на землю. Тэнгу и правда были удивительными воинами – они рассекали тучи чудовищ подобно молниям, убивали сразу или подрезали им крылья, чтобы внизу раненых добили другие тэнгу. Мико искала глазами рыжие росчерки, которые оставлял за собой веер Райдэна, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, а потом и сама бросалась в бой с комори, которые оказались на земле. Для чудищ она стала путеводной звездой – вожак комори отметил её своим кличем, и все остальные пытались пробиться к ней. Беспорядочно, кучно, будто мухи, почуявшие мёд. Это облегчало задачу стражникам и самураям – не нужно было гоняться за комори по всему городу – они сами шли грудью на мечи и копья.