Восход над океаном

Хрупкий сосуд упал на стол и разбился, а по белоснежной скатерти расползлось ярко-оранжевое пятно от сока.

Ножки стула со стуком опустились на пол, заняв свое естественное положение, а Том так и остался полулежать на столе, с открытым ртом и глазами, вытаращенными и круглыми от ужаса.

Воцарилась тишина.

Глазенки Сэма, перепугавшегося за братишку, тоже были словно нарисованы по циркулю, а уши — прижаты, как у кролика, которого вот-вот настигнет гончая.

Алрика смотрела на детей, на пятно и с содроганием ждала, что первый шок с секунды на секунду сменится басовитым ревом в два голоса, сопровождаемым мужским окриком.

В дверях замерла Бетти, испуганно сжимая полотенце.

Обстановку разрядил Барт.

— Не переживай, мы нальем тебе еще сока, — поспешил он утешить сына. — Таких бокалов, правда, больше нет, но Бетти принесет тебе другой. Рики, передай мне, пожалуйста, салфетки, я положу на пятно.

Алрика с облегчением выдохнула.

— Теперь ты понимаешь, почему я запрещала тебе качаться на стуле, — сказала она Тому гораздо мягче, чем собиралась до этого.

Видя, что малыш начинает кукситься, Барт протянул руку и легонько нажал ему на кончик носа, как на кнопку звонка.

— Забудь, со всеми бывает. — Он бросил веселый взгляд в сторону Алрики, и она вспомнила, что лет пять назад разбила такой же точно бокал.

…После романтического ужина на ковре они занялись любовью. А потом лежали и дурачились, щекоча друг друга. Алрика вошла во вкус и принялась доставать Барта, легонько дергая его то за мочку уха, то за прядку волос.

— Прекрати, — хохотал он. — Ну все, Рики, правда, перестань.

Но она никак не могла угомониться и продолжала приставать к нему, хихикая и болтая ногами, пока не сшибла босой ступней один из хрустальных бокалов, из которых они незадолго до этого пили вино.

Услышав звон, она замерла. Улыбка сползла с ее лица. Ведь как раз незадолго до этого Барт подробно рассказывал ей, какие это ценные бокалы и как они тесно связаны с историей его семьи, и что теперь таких нигде не купишь…

Но муж заверил ее, что она переживает больше, чем он сам, и что ничуть не сердится, хотя бокала, конечно, жаль, но зато они так чудесно провели время и им обоим было так хорошо, что это, право же, стоит гораздо больше, чем какая-то стекляшка.

С тех пор они из этих бокалов больше не пили, держа их в шкафу «для истории», хотя во время любовных игрищ пострадало еще много посуды подешевле.

Алрика вспомнила все это и подумала, что Барт, конечно, далеко не идеал. Но обида на мужа заставляет ее думать о нем хуже, чем он есть на самом деле. И почему она решила, что он напустится из-за случившегося на детей и чуть ли не выгонит их после этого из дома?

Поймав взгляд Барта, она поняла, что он тоже вспомнил тот вечер во всех его пикантных подробностях. И смущенно опустила глаза, как застеснявшаяся школьница.

Остаток обеда они провели, непринужденно болтая, чтобы скрасить у детей впечатление от случившегося. Томми все еще чувствовал себя виноватым, но рева удалось избежать. И Рики была благодарна Барту за это.

— Спасибо, Бетти, ты все такая же волшебница, — поблагодарила Алрика, когда последняя крошка десерта была сметена и они встали из-за стола. — Дети, что нужно сказать?

— Спасибо! — нестройным хором ответили мальчишки, дожевывая пирог.

— На здоровье, милые, — ответила Бетти, довольная тем, что ее стряпню оценили лучшим образом. Ее глаза перебегали с Алрики на Бартона, словно спрашивали: «Ну? Теперь вы снова вместе? Я снова буду служить у вас?».

— Теперь надо занять мальчишек чем-то спокойным, может быть, они захотят вздремнуть после обеда, — потихоньку поделилась с Бартом Рики по дороге в детскую.

— Отлично. Я припас для них карандаши, альбомы и раскраски. Они как — любят рисовать?

— В принципе любят, но пока не очень-то умеют, — улыбнулась Алрика. — Хотя иногда получается очень трогательно, правда, каждый раз приходится подолгу разбирать, что это изображено. Например, самолеты с глазами, машины с улыбками, а один раз Сэм нарисовал ракету с волосами, как-у-мамы.

— Наверное, это была очень красивая ракета, — ответил Барт, глядя на светлые локоны Рики.

— Хм… — Алрика с укоризной взглянула на него и обратилась к близнецам: — Дети, сейчас мы соберем игрушки, а потом будем рисовать.

Пока Том и Сэм с неохотой разбирали свои постройки и рассаживали игрушечных зверей по местам, Барт достал из ящичков коробки с карандашами, листочки бумаги, ластики и разложил все это на партах.

— Итак, — принялась давать задание Алрика, — давайте мы нарисуем то, что вам сегодня понравилось и запомнилось больше всего. Все, что вам придет в голову. Хорошо? Любой предмет, сценка, люди…

— Ага, я знаю, что я нарисую, — объявил Томми, взгромоздился на стульчик и вытащил карандаш из коробки.

— А что? — заинтересовался его братец.

— Потом покажу. Чур не подглядывать.

— Подумаешь, я тоже знаю, что я нарисую, — пожал плечами Сэмми, устраиваясь за второй партой.