Восход (повести и рассказы молодых писателей Средней Азии и Казахстана)

Дочка угомонилась, сладко засопела, оттопырив пухлые губки. Саври подоткнула одеяльце и вышла в гостиную, где стоял телевизор, приглушенно светил торшер и мерцало лакированное дерево.

— Включить? — спросила она мужа.

— Включи, — сказал Хабибулло. Он лежал на диване и шелестел газетой. — Вовремя, — добавил он. — Как раз ансамбль "Гульшан" выступает.

Она сидела на диване, ощущая спиной уютное тепло мужнина тела. С удовольствием смотрели они, как танцует Длинноносая красавица.

Зазвонил телефон. Саври пошла в коридор. Тут же вернулась и тихо прикрыла за собой дверь. На вопросительный взгляд мужа сказала:

— Молчат. Наверное, мой голос не поправился.

— Не огорчайся, он нравится мне.

Муж ласково погладил ее мягкое плечо. Тут снова раздался звонок.

— Сиди, — сказал Хабибулло.

Он резко поднялся, при этом у него булькнуло в животе. Нащупал ногами шлепанцы и неспеша вышел в коридор. Через минуту вернулся, хмыкнул:

— И я не понравился, — и повалился на диван.

Саври засмеялась.

— Не расстраивайся, ты ведь мне…

Она не успела договорить, в коридоре зазвонило.

— Что за черт, — заворчал муж, шлепая к дверям. — Слушаю…

Молчание.

— Послушайте, перестаньте баловаться! Вам что, делать нечего?

Брякнул трубкой. Вернулся, заскрипел диваном.

— Что за шутки?

— Не понимаю, — сказала Саври.

Она по-прежнему следила за происходящим на экране, но взгляд ее стал несколько рассеянным. Хабибулло удобно лежал на спине, глядел в потолок и размышлял… Кому понадобилось так вот издеваться? Он как будто никого не обижал, да и его тоже. Он — обыкновенный человек. Учился, как все, теперь вкалывает, как все. На обыкно-венной шелкоткацкой фабрике. Только вот родители не давали покоя насчет женитьбы. Непременно хотелось ни видеть сына остепенившимся. И невесту подыскали — племянницу дядиной жены. Познакомили Хабибулло с Саври, а тетка каждый раз нахваливала племянницу. Да, симпатичная девушка, — он согласен. Как только Саври сдала последний в институте госэкзамен, сыграли свадьбу. Потом дочка родилась. Ну, еще что? Квартиру дали от комбината, обыкновенную. Говорил вчера с Ниной. Проходил по цеху, подошел и спросил: "Как дела?" — "Хорошо, спасибо. Дочка, говорят, у вас родилась. Поздравляю". — "Спасибо". — "А еще слышала — квартиру получили? С новосельем!" — "Сколько комнат?" — "Две". — "И телефон будто есть?" — "Есть". — "Хорошо". И отошла к станку. Может, это ее штучки? А ведь наверняка ее. Злится. Ну, а он причем? Сердцу не прикажешь.

Смешно познакомились они. В первый свой рабочий день он в самую рань отправился на комбинат. Автобус был переполнен, еле втиснулся. Ехать пришлось долго. Машина подпрыгивала на неровной дороге, а вместе с нею колыхались пассажиры, как студень.

— Вы не можете немного продвинуться? — послышался позади девичий голос.

— Куда двигаться — стой, где стоишь, — огрызнулся взмокший Хабибулло.

— Ну, тогда я сама.

И, сильно потеснив его упругим бедром, девушка стала продвигаться вперед. Он увидел золотистые кудри и вздернутый нос. И взвыл от боли.

— Ох, чтоб этот каблук сегодня же отвалился!

— Извините, пожалуйста!

— Не поможет, все равно отвалится.

Она улыбнулась ему ясными, чистыми глазами и двинулась к выходу под душераздирающий скрип тормозов.

Директор шелкоткацкой фабрики перед началом смены представил ткачихам нового поммастера, и через минуту цех наполнился обычным рабочим гулом. Мастер Иван Иванович повел Хабибулло по рядам. Возле одного станка прилежно трудилась златоволосая девушка. Знакомый носик. Хабибулло подошел и сказал: "Привет!" Она не расслышала, но поняла, удивилась и вдруг узнала его. Заулыбалась, потом с озабоченным выражением что-то сказала, указывая на его ногу. В грохоте он тоже не расслышал и, засмеявшись, отрицательно покачал головой. Так они познакомились.

…Взгляд Саври устремлен на экран, но она ничего не видит. Кто балуется телефоном? Может, знакомые? Ну, один, два раза пошутили и довольно. А вдруг кто-нибудь из шестиклассников? Адаш такой озорник. Сегодня отругала его — не приготовил уроки. Хотя вряд ли. — вечером мальчишке не позволят этого, все дома. Так кто же? Взрослые? Неужели Ибрагим?

Вчера после школы она шла к троллейбусной остановке и, о господи, повстречала Ибрагима. Он поздоровался. Она кивнула в ответ, но не остановилась. Он пошел следом.

— Как дела, Саврихон?

— Спасибо, неплохо.

— Как семейная жизнь?

— Хорошо.

— Ты счастлива?

— Очень.

— Что такое "очень"?

Саври приостановилась.

— Тебе нужны подробности?

— Да нет, зачем же.

— Если человек здоров и у него спокойно на душе — он счастлив, Ибрагим.

— Для полноты счастья…

— Спокойно на душе — это когда получаешь удовлетворение от работы, от самой жизни.

— Я понимаю: ты любишь мужа. А он?

— Ты говоришь глупости. Если бы не любил, то не женился бы. И вообще, разве у нас было бы все хорошо, если б мы не любили друг друга?

— Да, пожалуй.

Помолчали.

— Ну, а ты как живешь?

— Я?.. Как-то мне все не верилось, что ты замужем. На что-то надеялся… Два месяца назад покорился родителям — женился. Она меня любит, я вижу. Она хорошая хозяйка, я уважаю ее, но поверь…