Восход (повести и рассказы молодых писателей Средней Азии и Казахстана)

Вошла Бурул, села напротив Сапара. Но тот, занятый своими мыслями, не видел ее. И лишь когда она нереставила на столе пепельницу и закурила, пустив ему в лицо струю дыма, он очнулся, вздрогнул от неожиданности и закашлялся от дыма.

— И кто же это поперек горла встал Сапару, что он так закашлялся? — засмеялась Бурул.

«Кто же, кроме тебя», — подумал Сапар, но промолчал.

— Мальчики, а как вы такой случай расцениваете, — продолжала Бурул. — Человек потерялся…

— Сам себя не найдет, что ли? — сострил Мукаш.

— Ищет ли себя тот человек, я не знаю, а вот родственники уже с ног сбились.

— Вообще-то это по части Сапара, — сказал Мукаш, — он пропавшую землю нашел, а человека подавно отыщет. Но если этот потерянный человек женщина, и формы ее приличны, — он обозначил в воздухе женскую фигуру, — то могу и я подключиться к поискам.

— Я, между прочим, не шучу, — обиделась Бурул. — Сестра моего мужа несколько дней дома не почует, и где искать ее — ума не приложу.

Сапар вздрогнул, почувствовав, что над ним еще одна беда нависает. Если с Насин что-нибудь случится, не пришлось бы ему отвечать.

«Врет она все, — подумал Сапар о Бурул. — Врет, чтобы я снова пришел к ним. Дудки. Интриганка. Никаких веревок не хватит затащить меня к вам снова. И не пытайся. А что, если не врет?.. Вдруг действительно что-то случилось с Насин? И я виноват в этом…»

Еще что-то говорила Бурул, но Сапар не слышал ее. Звонил телефон, и Мукаш кричал в трубку, но и этих слов Сапар не слышал. В нем боролись противоречивые чувства: и жалость к Насин (а вдруг и впрямь случилось что?), и неприязнь к ней (если и правда, что случилось, то скольким людям придется рассказывать об их отношениях).

Он взял чистые листы бумаги, начал что-то машинально писать. К нему подошел Мукаш и сказал, что его вызывает Омурова. Но и разговор с ней тоже не мог отвлечь Сапара от тягостных мыслей. И только потом…

— Что с вами, Сапар? — спросила Ракия Омуровна. — У вас неприятности?

— Вы же сами знаете — проверяют меня, — пробормотал Сапар, не поднимая головы.

— Я не об этом. Проверка вполне естественна, и вам это известно. У вас, похоже, другие неприятности?

В голосе Омуровой не было ни мещанского любопытства, ни фальши, когда спрашивают по долгу службы. И Сапар, совершенно неожиданно для себя, принялся рассказывать обо всем, что случилось у него в доме, в его семье, с ним самим. Омурова слушала, не перебивая.

Закончив, Сапар прерывисто вздохнул, словно сбросил тяжелую ношу, хотя бы на время, и попросил разрешения закурить. С наслаждением затянулся.

— Что же, история не новая, — после некоторого молчания сказала Омурова, — но, понимаю, вам от этого не легче. Конечно, очень плохо, что вы предали жену, и теперь только от вас зависит, простит ли она. А вот с матерью…

— Я ее понимаю, — сказал Сапар. — Я у нее единственный, и она считает, что счастье обошло меня стороной, если нет детей, и мириться с этим не хочет.

— С одной стороны — правильно, — согласилась Омурова, — а с другой… А с другой стороны, она не может понять, что если ради своего счастья разрушать чье-то другое, то никогда счастлив не будешь. Это аксиома. И я рада, что вы сами понимаете это, Сапар.

— Да, главное теперь — чтобы простила Айганыш… И спасибо вам, Ракия Омуровна, за сегодняшний разговор.

…Когда Сапар вернулся в комнату, Мукаш встретил его вопросительным взглядом.

— О проверке моего фельетона говорили, — сказал Сапар.

— Ну и как?

— Сказала, чтобы не волновался.

— Ну вот, — обрадовался Мукаш, — а я тебе что говорил! Надо верить старшим товарищам.

— Обязательно буду, — улыбнулся Сапар.

Он прошел к столу, взял в руки свежий помер газеты, который еще не просматривал.

«Пришла весна, — читал он, — самое прекрасное время года. Природа просыпается после долгого сна, стряхивает с себя, словно старую шубу, прошлогоднюю листву, умывается звонкими ручьями. Весна — источник жизни матери-земли. Расстилаются зеленые бархатные ковры. Словно кисти огромной шелковой шали, колышутся алые маки. И как не верить — мир вечен, мир — прекрасен! И все это дарит нам весна».

— Своего завотделом читаешь? — Мукаш стоял рядом и через плечо Сапара заглядывал в газету.

— Читаю, — ответил Сапар.

— Ну и как тебе эти лирические ручьи?

— По-моему, неплохо. С чувством, во всяком случае.

— Ты что, влюбился? Или голова после вчерашнего болит?

— А что вчера было? — не понял Сапар.

— Я откуда зпаю, — засмеялся Мукаш, — у тебя же болит, не у меня.

— Не угадал. Вчера ничего не было, и голова моя свежа.

— Значит, влюбился?

— Ага.

— В кого же?

— В жену свою.

— Гений! — воскликнул Мукаш. — Счастливый гений! В родную жену влюбился. Только я один могу в это поверить.

— А я больше никому и не скажу, — улыбнулся Сапар.

— И правильно сделаешь. Засмеют…

Сапар смотрел на улыбающееся лицо Мукаша и думал: «Бывает же так… Не заметил, что весна пришла! Жизнь…»

Х