Восход жёлтого полумесяца

Инспектор утвердительно кивнул, потом махнул рукой — мол, да, забирайте. Чтобы не мешать, инспектор отходит чуть в сторону, Ямтлэи следует за ним.

— Надо было поручить это дело Зеддоэфу, — вполголоса говорит Ямтлэи и смотрит на инспектора, ожидая его реакции.

— Надо было, — уныло согласился тот. — Но послали нас. Зеддоэф как всегда шатается неизвестно где, — теперь в его голосе проскальзывает сарказм.

— Недолго ему осталось болтаться, — отвечает Ямтлэи и опять прячет подбородок в ворот куртки.

— Почему ты так решил? — впервые за утро взгляд инспектора оживает, он с интересом смотрит на напарника, а тот, увидев такое внимание, поспешно опускает глаза и неуверенно мнётся:

— Мне так кажется, — отвечает Ямтлэи и вроде бы уже жалеет о том, что затронул эту тему. — Слышал в тот раз, говорили, что хотят его турнуть, — Ямтлэи украдкой поглядывает на инспектора и совсем не уверенно добавляет: — Вроде бы…

— Ай, вечно ты… — от души зевает инспектор. — Вечно что-то там подслушиваешь… Надо бы в танаториум съездить, — довольно прозрачно намекает инспектор.

Ямтлэи тоже зевает и нехотя говорит:

— Предлагаешь мне съездить?

— Да, — почти бодрым тоном отвечает инспектор, стряхивая с себя холод. — А я бы пока навёл справки насчёт личности покойного.

— Знаешь, на самом деле, мне кажется, что это — чистой воды несчастный случай, — вторя деловому настрою коллеги, твёрдо сказал Ямтлэи.

— Да ну тебя, — чуть раздражённо ответил тот, — сам съезжу!

— Ну что ты… — спохватился Ямтлэи. — Я ж не отказываюсь. Съезжу с этими вот, — он кивает в сторону служащих танаториума, которые успели развести бурную деятельность вокруг трупа. — Потом пообедаю у дороги?

— Начинается… — вновь недовольно протянул инспектор.

— Ну, должен же я перекусить… — Ямтлэи заметно вздрогнул: — Что ж так холодно-то…

— Действительно… — инспектор вновь зевает. — Не будем здесь задерживаться: езжай в танаториум, только не затягивай. А я — в участок, — он разворачивается и привычно чёткой походкой удаляется прочь.

2. Селия, середина дня, участок

Посетительница смотрит прямо перед собой. Сначала её взгляд блуждает по столу, потом соскальзывает за него, в пустое пространство. Инспектор пытается рассмотреть повнимательнее, но это не так-то просто: визитёрша сидит к нему боком, чуть склонив голову, и густые волосы спадают на лицо, заслоняют её профиль. Тёмные волосы, инспектору почему-то кажется — тяжёлые. Ухоженные, тщательно расчёсанные, и они мешают разглядеть посетительницу.

Молодая женщина молчит, вероятно, собирается с мыслями, а инспектор её не торопит.

— У меня пропал муж, — наконец произнесла она. Голос напряжённый, сдержанный и поэтому низкий, грудной.

Инспектор молчит, ожидая продолжения.

— У меня пропал муж, — повторяет женщина, поворачивает лицо к инспектору и несколько секунд в упор смотрит на него. Глаза у неё тоже тёмные, карие. Задумчивые. И большие. — Два дня назад он вышел из дома и не вернулся… — женщина поджала губы и отвернулась.

— Как вас зовут? — спросил инспектор.

— Оикюрь, — отвечает женщина, продолжая рассматривать пол перед собой. — Оикюрь Орачэме.

— Хорошо, — инспектор кладёт на стол несколько листов фольги, один из них подталкивает в сторону посетительницы. — Запишите данные о себе, как можно подробнее: адрес, возраст, полное имя. Также — данные о вашем муже, — инспектор замолчал, будто задумавшись о том, что упустил что-то, и чуть запоздало представился: — Моя фамилия — Лаасти, — помолчал ещё и совсем безразличным тоном добавил: — Фретинил Лаасти. Расскажите: когда вы в последний раз видели мужа? Может быть, вам известно, куда он пошёл? Или у вас есть предположения относительно того, где он может находиться?

— Это было в афию, вечером, — спокойно и сдержанно говорит женщина слова, по всей видимости, заготовленные заранее. — Мой муж вышел прогуляться. Он часто так делает. Иногда заходит в гости к друзьям, но я искала — его ни у кого нет. Он ушёл… и всё, — вид у неё скованный, пальцы сцепила в замок.

— Послушайте, а как выглядит ваш муж? — неожиданно живо спросил инспектор. — Опишите его, — в голосе проскальзывает искренний интерес, и такая перемена немного удивляет визитёршу.

— Он высокий, — начала женщина, — довольно широкий в плечах. Крепкий.

— Волосы?

— Светлые. Он блондин, — посетительница открывает сумочку и достаёт из неё большой лист фольги, свёрнутый в трубочку. — Это его портрет, — поясняет она и подаёт лист инспектору. — Очень похожий рисунок.

— Достоверный? — подсказал инспектор.

— Да, — рассеянно ответила женщина, — достоверный.

Инспектор некоторое время разглядывает рисунок, покусывая большой палец правой руки, а сам думает о том, что утром не удосужился осмотреть выловленный из канала труп.

Ну и что с того? — размышляет инспектор, пока женщина ждёт следующего вопроса. Всё равно — после нескольких дней, проведённых в воде, его не узнать. Даже после трёх-четырёх часов лицо меняется до неузнаваемости, — успокаивает себя инспектор. Покорёжено так, что не различишь, а чтобы удостовериться, нужно опознание.