Восход

Ученый снова посмотрел в глаза полковника. Тот улыбался, точно всю жизнь мечтал уйти в мир иной после выстрела в голову. Он давно уже был не человеком – цепной тварью Отцов, но глаза его говорили обратное: человек остался и борется за свое существование; возможно, он так же, как и Игорь Аркудов, сумел не поддаться влиянию и рассчитывал когда-нибудь поквитаться с обеими сторонами конфликта.

Мысли превратились в хаос. Взятая в заложники Светланка, угроза для человечества, ненависть, близость аннунаков. Из глубины сознания вновь поднимались волны безумия – Антону показалось, что за бортом на трехколесном велосипеде проехал толстый карапуз.

Он принял решение. Наклонился, вырвал «беретту» из руки диверсанта и выстрелил.

Боевик аннунаков захрипел, пытаясь зажать руками кровоточащую дыру в груди. Прошла целая минута или даже больше, пока тело в костюме ныряльщика перестало дергаться.

Полковник выругался и сплюнул. С натугой поднялся на четвереньки, затем, цепляясь за поручни, кое-как принял вертикальное положение.

– Ты поступил правильно, – сказал он Антону. – Всего лишь несколько часов отделяло мою смерть от жизни твоей дочери. Я рад, что ты остался с нами.

Он даже не называл его по обычаю «малышом».

Ученый сидел рядом с трупом убийцы и, не обращая внимания на Павла Геннадиевича, что-то бормотал себе под нос. В энергетическом спектре зрения он видел бледные росчерки рассвета, которые поднимались левее от надвигающегося города. Над мегаполисом вились разноцветные туманы – человеческие эмоции, утренние кошмары, томная предрассветная любовь, похмельная злоба сотен туристов, проклятия нищих, надежды и детские мечты перемешивались в исполинском вихре т-энергии. Часть ее неспешно просачивалась в каменные фундаменты древних домов, текла подземельями в тайную пещеру аннунаков. Остальное – пухлое переливающееся всеми оттенками спектра облако – свивалось спиралями на пиках церковных колоколен и минаретов, где-то в центре города собиралось в толстую колонну золотистого цвета и выстреливало в космос.

– Вот тебе и ответ на вопрос о смысле жизни, – заметил самому себе Антон, хихикая.

Рядом на корточках сидели две студентки. Те самые – симпатичные карпатские девицы. Они с серьезным видом внимали каждому слову Аркудова.

– В анус полковника, – по секрету сообщил им Антон. – Он тоже всего лишь сук в лесном болоте. Такой сруби – никто и не заметит. А нам необходимо найти и срубить целое дерево. Желательно самое высокое. Или еще лучше поймать настоящего лешего! Говорят, кто лешего за бороду поймает, тот власть над миром обретет…

Где-то невдалеке раздавал команды полковник. Его когда-то светло-синюю куртку покрывали пятна грязи, на седых усах запеклась кровь.

– Леший! – крикнул ему Антон. – Зачем тебе усы, а? Бороду отпускай! Когда отрастет – меня позови. Миром будем править! И не смей хулить морской воздух! Он прекрасно пахнет…

Отпустило через полчаса – после двух стаканов дешевого вонючего коньяка. Молдавское пойло позволило Антону взглянуть на мир по-другому: призраки убитых исчезли, энергетическое восприятие немного притупилось, а все вокруг стало очень мутным.

– Говно ты, дядя. Вон – даже бороды нету, – в который раз изрек Аркудов Павлу Геннадиевичу и позволил усадить себя в раскладное кресло у капитанской рубки.

Там он стал нетрезвым свидетелем работы упомянутых полковником артефактов.

Перед входом в порт их остановил патрульный турецкий катер. Судя по тому, как засуетились люди полковника, на встречающем судне находились те, с кем переговаривались по рации ночные диверсанты. С тихими ругательствами вручную из трюма вытащили один из ящиков и своротили крышку. Сверху Антон увидел, что в таре находится нечто, в человеческом зрении напоминающее замшелый валун, а на энергетическом уровне – ослепительно-яркий сгусток огня сферической формы.

Когда катер береговой охраны приблизился к «Диссипатору» якобы с целью произвести осмотр, полковник что-то сделал с камнем, и тот быстро-быстро запульсировал. От валуна разрослось серебристое облако «какой-то дряни», как обозначил ее Аркудов, попивая коньяк. Обычный человек дрянь разглядеть не мог – турецкие полицейские спокойно стояли на палубе, дожидаясь, пока их корабль не накроет волной «серебра».

Все произошло очень быстро.

Антон присвистнул, видя, как бесцветные, с желтым налетом, фигуры моряков с каждой секундой приобретают все более насыщенные красные и розовые оттенки. Когда на шхуну из двух шлюпок высадились бойцы, среди них не было ни одного человека. Оставшиеся на катере безропотно наблюдали, как их десант выстроили на нижней палубе шхуны. Новеньких ген-измененных обезоружили, затем с каждым о чем-то переговорил полковник. Аркудов не сомневался, что отныне Павел Геннадиевич обзавелся верными друзьями, в ближайшее время собираясь использовать их при штурме Звена аннунаков.