Восход

Верхнюю палубу уже очистили от диверсантов. Моряки спускались по сходням, ориентируясь на звуки сражения, но не поспевали – там остался последний защитник, да и тот раненный в бедро.

Выругавшись, Аркудов понесся к моторному отсеку. Бежать было легко, ноги не болели – наоборот, точно появились дополнительные мускулы. На энергетическом уровне восприятия Антон чувствовал себя необыкновенно. Такую свободу он знавал ранее только однажды: в глубоком детстве отец посадил его на «чертово колесо» над Днепром. Одного. Словно считал его взрослым! Чувство парения, когда кабинка замерла на самом верху, немного омраченное колючим страхом сверзиться с высоты, наполняло грудь настоящей звонкой жизнью. Сладкая невесомость, тягучий холодок под ложечкой, свернувшийся в животе восторженный визг. Так бывает только в детстве, только раз. Хорошо, если это запоминается.

На короткий отрезок времени – на миг отключилось здравомыслие и другие свойственные взрослому черты характера – вернулось беззаботное мальчишеское счастье. За спиной будто выросли крылья, в руке возник Самый-Прочный-Непобедимый-Клинок, а в невозмутимо-спокойное лицо без ума влюбилась бы любая, но обязательно самая-самая красивая и верная девушка. Забылись лишения и опасности, потерялись переживания насчет плененной дочери. Даже тень планеты Нибиру померкла, превратившись в отголосок кошмара.

Бежать быстрее ночного бриза. Дышать глубже и жарче вулканов. Жить! На полную катушку. Радоваться, пока не придет конец мирозданию. Как жаль, что конец ему придет так скоро – по крайней мере, на отдельно взятой маленькой планете Земля.

Призрак Нибиру вернулся, будто и не уходил никуда. Нахлынули воспоминания, в том числе и греховный поступок в убежище. На плечи опустилась неизмеримая тяжесть, Антон едва не упал. Он влетел в проход к моторному отсеку, молясь, чтобы вместе с ощущением свободы не исчезла подаренная ген-модификацией сила.

Убийцы ожидали атаки. Но оказались не готовы отразить нападение настолько мощного и неожиданного противника. Они двигались слишком медленно и были слабы. Удивляясь самому себе, Антон проскочил мимо первого диверсанта. Развернулся и локтем с разворота сломал ему челюсть. Второй даже не успел повернуться, когда кулак ученого врезался в его затылок.

Зато третий оказался куда проворнее товарищей. Он прыгнул в дверной проем отсека и попытался захлопнуть за собой овальную дверцу. Впрочем, задраить люк ему не позволили. Антон швырнул следом за ним своего предыдущего противника. Тяжелое тело ударилось в косяк между створкой и порогом. Аркудов перескочил через него, схватился за раму и двумя ударами свернул противнику нос. Замер, ослепленный ярким светом ламп. Сумел рассмотреть очертания больших механизмов, накрытых прочными на вид кожухами из темного металла; наверняка это полковник позаботился о дополнительной безопасности судна.

– Кмеш-шерат кес-сан-на-бу! – взревели из отсека сперва на знакомом уже шумеро-египетском суржике, а затем на русском: – Зови подкрепление!

Кто-то засуетился у дальней стены. Послышался шум помех – включили рацию. Следом отчетливо щелкнул затвор автомата: привычный звук для каждого, кто отслужил в армии.

Антон ушел влево. Переборка прозвенела, вибрируя при каждой встрече с пулями. Горячая лента свинца нарисовала на металле изогнутую линию, пытаясь достать ученого, однако тот уже спрятался за каким-то грохочущим механизмом; в морском деле он не разбирался совершенно, поэтому даже не гадал, как называются установленные на шхуне приспособления и для чего они предназначены.

Здесь Аркудов застрял. Высунуться ему не давали настырные автоматы убийц. Стреляли с трех точек, патронов не жалели, поэтому скорость и сила Антона стали бесполезны. Тем временем оставшийся диверсант, не отвлекаясь на перестрелку, устанавливал заряд на агрегате, который, по мнению Аркудова, отвечал за подачу топлива из баков прямо к двигателям.

– Эй! – выкрикнул Антон. – Мы можем поговорить?!

Высоко над головой просвистели пули. Наступила такая тишина, что было слышно, как снаружи топают по сходням люди полковника.

– Вас здесь убьют, – сообщил очевидное Аркудов. – Но мы могли бы договориться.

На этот раз не стреляли. Захватчики наверняка прислушивались к звукам на палубе.

– Чего ты хочешь, раб моих господ? – неожиданно всколыхнул воздух низкий хрипловатый голос. – Разве ты не знаешь, что мы все без колебаний умрем ради цели?

– Если бы ты готовился умереть, роток вряд ли раскрывал бы, – заметил Антон, медленно пододвигаясь к краю агрегата. – Террористы херовы.

Зрение на энергетическом уровне восприятия позволяло видеть противников: двое с автоматами находились в противоположном от Аркудова углу, еще один, прикрываясь телом убитого моряка, пятился к взрывнику, который присел в самой глубине отсека.

– Мы говорим с тобой, потому что хотим передать твои слова Правителям. И сказать тебе их слова.

– Какая честь! – восхитился Антон, глядя сквозь свинцовый кожух на собеседника – того, кто устанавливал заряд. – И как же ты собираешься пересказать мои умные мысли, если поймаешь свинца?