Восходящая тень (др. изд.)

Руарк напоминал ей Гарета Брина. Капитан-генерал королевской гвардии редко когда говорил решительное «нет», но если он упрямо стоял на своем, то даже Моргейз не удалось бы переубедить его, разве только королевский приказ смог бы переломить его упорство. В нынешнем случае никакого монаршего повеления явно не будет – да и Моргейз ни разу, как теперь пришло в голову Илэйн, не пыталась с помощью указа навязать свою волю Гарету Брину, твердо убежденному в собственной правоте, – однако девушка была уверена, что и без него Авиенда отправится к склонам Чейндара, что над Руидином.

– Нет худа без добра, Эгвейн, – заметила Илэйн, – теперь вы сможете отправиться туда вместе. Раз Эмис собралась дожидаться Авиенду в Руидине, ты не сможешь встретиться с ней в холде Холодные Скалы. Вот и пойдете к Эмис вместе с Авиендой.

– Но я не хочу, чтобы Авиенда шла против своей воли, – печально промолвила Эгвейн, – а она не хочет.

– Мало ли кто чего хочет, – вмешалась Найнив, – а дело делать надо. К странствию по Пустыне, Эгвейн, надо как следует подготовиться. Лан подскажет мне, что необходимо взять в дорогу. Ну а мы с Илэйн будем собираться в Танчико. Надеюсь, завтра нам удастся найти корабль, но это значит, что уложить вещи нужно уже сегодня.

– У причала в Мауле стоит судно Ата’ан Миэйр, – сказала Морейн. – Гонщик. Нет кораблей быстрее них. Тебе же нужно быстроходное судно.

Найнив нехотя кивнула.

– Морейн, – спросила Илэйн, – а что теперь собирается делать Ранд? После этого нападения… Начнет ли он войну, которую вам угодно развязать?

– Я вовсе не хочу войны, – возразила Айз Седай. – Мне нужно лишь, чтобы он уцелел и смог сразиться в Тармон Гай’дон. А он обещал, что объявит свое решение завтра. – Айз Седай слегка нахмурилась. – Завтра и узнаем, утро вечера мудренее, – бросила она напоследок и, резко повернувшись, вышла из комнаты.

«Завтра, – думала Илэйн. – Как он отнесется к моим словам? Поймет ли меня? Должен понять».

И, решительно отказавшись гадать и размышлять о завтрашней встрече с Рандом, девушка вместе с Найнив и Эгвейн принялась обсуждать, что им нужно взять в дорогу.

Глава 13 Слухи

В тот вечер в таверне все шло своим чередом, как и заведено в портовых кабачках Мауле. Мимо, по склону, прогромыхала подвода, груженная корзинами с гусями и фаянсовой посудой. Гул голосов то и дело заглушала музыка, которую исполняли на трех барабанах, двух цимбалах и смахивающем на здоровенную луковицу семсире, издававшем визгливые трели. Служанки, в темных, доходящих до лодыжек платьях с высоким горлом, с повязанными поверх коротенькими белыми передниками, с трудом протискивались между столами, держа над головами по нескольку глиняных кружек. Босоногие портовые грузчики в грубых кожаных жилетах сидели вперемежку с парнями в приталенных куртках-колетах и детинами в одних только мешковатых шароварах, подпоясанных широкими разноцветными кушаками. Порт был рядом, и потому в толпе то и дело мелькали чужеземные наряды. Высокие стоячие воротники северян и длинные отложные прибывших с запада. Серебряные цепочки на кафтанах, бубенчики на жилетах, кружева на рубахах. Сапоги до колена и высоченные ботфорты до бедра. На иных красовались ожерелья или серьги. У одного широкоплечего пузатого малого была раздвоенная рыжая борода, у другого, узколицего, – напомаженные и завитые усы, блестевшие в свете лампы. В трех углах таверны и на нескольких столах стучали, перекатываясь, кости, серебро под выкрики и смех быстро переходило из рук в руки.

Мэт сидел один, спиной к стене, так, чтобы можно было видеть двери, хотя смотрел он главным образом на не тронутую еще кружку с темным вином. Он близко не подходил к столам, где играли в кости, и ни разу не взглянул на лодыжки служанок. Таверна была битком набита, и кое-кто из посетителей в поисках местечка подходил к его столу, но, взглянув на лицо Мэта, пятился и втискивался на какую-нибудь другую лавку.

Обмакнув палец в вино, Мэт бесцельно чертил что-то на столе. Эти дураки и не представляют, что случилось в Твердыне сегодня вечером. Он слышал, как кто-то из тайренцев вскользь шепотком упомянул о каком-то происшествии и нервно рассмеялся. Они ничего не знали, да и не желали знать. Впрочем, он и сам чуть не пожалел, что узнал. Но нет, он хотел знать. Знать больше о том, что случилось. Обрывочные воспоминания возникали на миг и тут же исчезали в провалах памяти, так и не сложившись в единую картину.