Восходящая тень

Перрин удивленно воззрился на него. Вот уж он не подозревал, что лорд Люк знает Падана Фейна, хотя бы и под другим именем. Но, с другой стороны, об этом Ордейте наверняка ходят всякие толки. Нечасто случается, чтобы торговец стал важной персоной среди Белоплащников. Реакция Борнхальда была столь же неожиданной, как и вопрос Люка. В глазах его вспыхнул огонь ненависти, лицо побледнело, и он потер губы тыльной стороной ладони, позабыв, что на нем стальная перчатка.

— Вы знаете Ордейта? — спросил он, склоняясь в сторону Люка.

Теперь настала очередь Люка пожать плечами:

— Да, мне приходилось встречаться с ним то здесь, то там в Двуречье. За ним ходит дурная слава, как и за всеми, кто имеет с ним дело. Неудивительно, если из-за такого прорвутся троллоки. Если этот малый был там, можно надеяться, что он по собственной дурости сложил голову. Если нет, остается рассчитывать, что он здесь, под вашим присмотром, и не натворит бед.

— Я не знаю, где он, — отрезал Борнхальд. — Да меня это и не заботит! Я не для того сюда приехал, чтобы толковать об Ордейте, а чтобы взять под стражу этого Приспешника Темного. — Борнхальд выбросил вперед руку, указывая на Перрина. Конь капитана нервно шарахнулся. — Он будет доставлен в Амадор, где предстанет перед судом под Куполом Истины.

Байар, словно не веря своим ушам, уставился на своего капитана. За частоколом, отделявшим двуреченцев от Белоплащников, послышался негодующий ропот. Люди потрясали копьями, рогатинами и луками. Белоплащники, подчиняясь приказам здоровенного, закованного в сталь детины, ростом и статью не уступавшего мастеру Лухану, начали перестраиваться, разворачиваясь из колонны в сверкающую на солнце шеренгу. Всадники убирали копья в притороченные к седлам держатели и доставали короткие кавалерийские луки. С такого расстояния они могли разве что прикрыть отход Борнхальда, но тот, похоже, об отступлении вовсе не думал и не обращал внимания на опасность. Он вообще не обращал внимания ни на что, кроме Перрина.

— Никого вы под стражу не возьмете, — резко возразил Бран. — Мы больше не допустим, чтобы людей хватали без доказательств их вины, причем таких доказательств, которые убедят нас. А в том, что Перрин — Приспешник Темного, нас никто не убедит, вот и весь сказ.

— В Фалме он обрек на смерть моего отца, — взревел Борнхальд, — предал его Приспешникам Темного и тарвалонским колдуньям, сгубившим тысячу Чад при помощи Единой Силы!

Байар энергично закивал.

Двуреченцы неуверенно переглядывались: слухи о том, как Верин и Аланна поджаривали троллоков, уже успели обрасти невероятными подробностями, и многие, особенно не видевшие сражения, вполне могли поверить, что Айз Седай и впрямь в состоянии одним махом уничтожить целую тысячу Белоплащников. А если они поверят этому, то могут поверить и многому другому.

— Я никого не предавал, — громко, чтобы все слышали, заявил Перрин. — Если твой отец действительно погиб, его, скорее всего, убили Шончан. Приспешники они Тьмы или нет, но мне точно известно, что в бою они используют Единую Силу.

— Лжец! — вскричал Борнхальд, брызжа слюной. — Шончан — это небылица, состряпанная Белой Башней, чтобы проклятым колдуньям было на кого сваливать свои гнусные преступления! Ты — Приспешник Темного!

Бран покачал головой и, сдвинув набок свой шлем, взъерошил седые волосы.

— Я понятия не имею об этих… как их там… Шончан, да?.. Но твердо знаю, что Перрин — не Приспешник Темного, и мы его не выдадим. И никого вы не арестуете.

Перрин чувствовал, что напряжение возрастает с каждой секундой. Байар, смекнув, что накалять обстановку рискованно, потянул Борнхальда за руку и что-то зашептал ему на ухо. Но капитан Белоплащников не хотел, просто не мог заставить себя отступить, когда Перрин был так близко. Бран и двуреченцы стояли как вкопанные. Скорее всего, даже признайся Перрин, что все сказанное Борнхальдом правда, они не дали бы Белоплащникам схватить его. Одно неосторожное слово — и все вспыхнет, как клок сухой соломы, брошенной в кузнечный горн.

Нужно было срочно искать выход. Перрин не любил скоропалительных решений, но времени на размышления не было. Страсти надо немедля охладить.

— А не согласитесь ли вы, капитан Борнхальд, повременить с моим арестом, пока не будет покончено с троллоками? Я до тех пор никуда не денусь.

— А с какой стати я должен ждать?

Жгучая ненависть ослепляла Борнхальда. Перрин чувствовал, что, если этот человек не уймется, он погубит многих и сам, скорее всего, сложит голову. Впрочем, ему говорить об этом не имело смысла.

— Неужто вы не видите, что вокруг полыхают фермы. — Перрин указал на отдаленные клубы дыма. — Оглянитесь по сторонам. Сами же говорили, что троллоки уже не довольствуются ночными набегами на отдельные фермы, а нападают на целые деревни. Еще неизвестно, удастся ли вам вернуться в Сторожевой Холм. То, что вам удалось добраться досюда, уже немалая удача. Но если вы останетесь в Эмондовом Лугу…