Восхождение

– Я прибыл с секретным посланием для герцога Гамильтона! – моля Бога, чтобы подвыпивший лейтенант не нажал на курок, с неожиданным металлом в голосе ответил Хорн.

– Не морочьте мне голову! – заорал Кларк. – Какое еще послание? От кого?

– На этот вопрос я могу ответить лишь самому герцогу. Доложите ему о прибытии посланца из Берлина и, если сможете, передайте вот это, – достал он из кармана две визитные карточки. – Эти карточки принадлежат нашим общим друзьям: уверяю вас, увидев их, герцог все поймет и захочет со мной встретиться.

– Карл Хаузхофер, профессор, – прочитал одну из карточек Кларк. – Альбрехт Хаузхофер, доцент. Однофамильцы, что ли? – поднял он глаза.

– Нет, эти уважаемые господа отец и сын. Они давние друзья не только герцога Гамильтона, но и мои, – добавил Хорн.

– Ладно, разберемся, – миролюбиво зевнул Кларк. – Сейчас я отвезу вас в штаб и попробую созвониться с начальством.

Штаб батальона местной самообороны размещался в небольшом фермерском доме, и этот дом на некоторое время стал центром разведывательно-политической жизни Англии. Первое, что сделали подключившиеся к операции полицейские, профессионально обыскали Хорна. У него нашли: коробочку с гомеопатическими лекарствами, шприц для подкожных инъекций, фотоаппарат «лейка», бумажник с семейными фотографиями и приличной суммой денег, письмо герцогу Гамильтону, а также конверт с мюнхенским почтовым штемпелем, адресованный Альфреду Хорну.

То ли от волнения, то ли от усталости, но Хорн все чаще сбивался с английского на немецкий. В конце концов он не выдержал и попросил найти переводчика. И надо же так случиться, что им оказался майор Дональд, который некоторое время жил в Мюнхене и неплохо говорил по-немецки. Как только он увидел Хорна, то тут же заподозрил неладное.

– Кто вы? – напрямую спросил Дональд.

– Капитан Хорн, – устало ответил пленный.

– Я это вижу. Но подозреваю, что и семейные фотографии, и конверт с мюнхенским почтовым штемпелем, и визитные карточки – все это не более чем прикрытие. Вам никогда не говорили, что вы чрезвычайно похожи на Рудольфа Гесса?

– Говорили, – холодно ответил Хорн. – Из-за этого сходства я не раз попадал в неловкие ситуации. Но сейчас это не имеет никакого значения, – нервно добавил он. – Время – вот что сейчас важно! – Оно уходит, а мы занимаемся никчемной болтовней. Хорошо, – вздернул он подбородок, – раз уж я здесь, то рано или поздно мое инкогнито раскроется. Да, я имперский министр Рудольф Гесс и я прибыл в Англию с чрезвычайно важной, секретной миссией. Знает о ней только герцог Гамильтон, поэтому прошу вас как можно быстрее доложить ему, что я жду с ним встречи и что промедление смерти подобно.

Дональд был толковым офицером, он тут же доложил, куда следует, и машина завертелась на бешеных оборотах. Несмотря на позднюю ночь, герцога подняли с постели, и он примчался в казарменный госпиталь, куда поместили Гесса.

– Здравствуйте, – встал с кровати Гесс. – Рад вас видеть. Хоть мы с вами не виделись с 1936 года, надеюсь, вы меня узнали? Ведь во время Олимпийских игр вы даже были в моем доме, и мы с вами славно выпили, отмечая победы немецких и британских атлетов.

– Да-да, – смутился Гамильтон, – выпили. Это я помню. Хотя за что было пить, ваши-то олимпийцы были первыми, а наши десятыми.

– Англичане поступили честно, – успокоил его Гесс, – и это отметил фюрер. Я был рядом с ним на трибуне, когда он был вне себя от непорядочности американцев, которые привезли на Олимпиаду негров. Фюрер тогда сказал, что предки этих людей сравнительно недавно вышли из джунглей и, будучи по сути своей первобытными существами, имеют более высокие физические данные, чем цивилизованные белые спортсмены. Негры должны состязаться с неграми, а белые – с белыми! Ведь не выставила же ни одного негра Британия, сказал он, между тем как в колониях англичане могли бы найти таких здоровяков, что чернокожие американцы только бы и делали, что смотрели на их пятки.

– Хорошо, Гесс, – взял себя руки Гамильтон, – я вас знаю и я вас помню. Но не для того же вы сюда прилетели, чтобы повидать меня и напомнить о нашем знакомстве.

– Как ни трудно в это поверить, – улыбнулся Гесс, – но именно для этого. Сейчас я вам открою величайшую тайну, которая может изменить судьбу не только Англии и Германии, но и всей Европы. То, что я вам скажу, в Берлине знают только трое: фюрер, я и профессор Хаузхофер, а в Англии будете знать только вы. Так вот, фюрер не хочет победы над Британией, он считает трагедией, что немцы и англичане, братья-арийцы по крови, вынуждены воевать друг с другом. Обсуждая этот вопрос, мы пришли к выводу, что вы, герцог, тот англичанин, который поймет эту точку зрения, и не только доведет ее до правительства, но и убедит Черчилля пойти на заключение мира с Германией.