Восхождение

Гранадская Альгамбра и Толедский Алькасар, сохранившиеся следы арабской культуры на земле Испании, памятники испанского барокко, которое здесь называют еще «тяжелым барокко» из-за обилия массивных колонн, гипсовой лепнины, фигур людей и ангелов. Или же великолепная испанская готика и влияние арабской культуры на готику, образовавшие свой эклектический стиль — модехас, арабские месхиды — мечети — и рядом соборы, или же удивительный архитектурный симбиоз, который можно увидеть в гигантском Кордовском соборе. Здесь мечеть непосредственно в одном здании соединена с собором, с тремя его частями, сооружавшимися в разное время и на протяжении многих десятилетий. Это, пожалуй, самое наглядное в Испании соединение культурных и религиозных напластований. И величественное зрелище, едва ли многим уступающее эстетическому впечатлению от Толедского — главного собора Испании.

Для чего я вспоминаю сейчас обо всем этом? Да все с той же целью — всей мерой своего эстетического восприятия засвидетельствовать благотворность сохранения исторических, культурных, духовных памятников и сооружений, архитектурных богатств, накапливающихся в течение столетий.

Эта же мысль переносит меня в нашу сегодняшнюю, московскую строительную действительность. Давно уже идет и все в нарастающих масштабах реконструкция центра столицы. Как важно сохранить именно здесь, в исторически сложившихся районах, все то, что дорого народной памяти, что связано с историей, культурой, духовной жизнью Москвы и всей страны.

Ведь о Москве мы думаем всегда. И архитекторы, и проектировщики, и писатели, и рабочие-строители, партийные и хозяйственные работники, все жители, все трудящиеся столицы, все советские люди. Мы любим Москву, которая и дальше будет развиваться как крупнейший административно-политический, промышленный, научный и культурный центр, архитектура которой должна сохранить исторические заповедные места и ярко выразить самые прогрессивные идеи нашего социалистического общества.

Заповедные места — это, конечно, особая огромная тема. Кстати говоря, в пределах Садового кольца почти каждую улицу можно было бы назвать заповедной.

Я хочу сейчас вместе с Копелевым бросить взгляд именно с этой точки зрения на одну лишь улицу — Герцена, лежащую в пределах района Красной Пресни, о котором не раз шла речь в этом повествовании, района, где расположены и главные заводы нашего комбината, и сама его дирекция, и строительный штаб Пятого монтажного управления.

Наша улица Герцена, казалось бы, такая знакомая, привычная, уже ничем не удивляющая! А ведь не только эта улица, но и весь район, к ней примыкающий, решением Исполкома Моссовета объявлен заповедным и должен быть реконструирован так, чтобы сохранить на века все свои достопримечательности.

Кстати говоря, в центре Москвы создается девять заповедных зон: улица Кропоткина, Старый Арбат, Петровка — Кузнецкий мост, Китай-город, улица Кирова, Богдана Хмельницкого, Чернышевского, Заяузье, Замоскворечье и наши улицы Герцена и Воровского.

Давайте же мысленно пройдемся по улице Герцена от ее истоков у проспекта Маркса. Московский университет! Тысячи студентов ездят сейчас на Ленинские горы, но идут занятия и в старых корпусах, которые выстроил в духе классицизма знаменитый Матвей Казаков в XVIII веке, а после пожара 1812 года перестроил Жилярди в стиле русского ампира.

Рядом с Университетом восстанавливается в первозданном виде один из красивейших особняков XVIII века, так называемый «дом Меншикова». Дом этот есть в «казаковских альбомах», вобравших в себя не только то, что выстроил сам архитектор, но и то, что показалось ему достойным сохранения. Многие дома из этого альбома и поныне стоят на улице Герцена и прилегающих к ней переулкам. Здания эти будут реставрироваться, как и «дом Меншикова».

Выше комплекс сооружений — Московская консерватория. Это тоже памятник архитектуры, и он навсегда останется таким, каким его знают миллионы почитателей. Консерватория получит и новые корпуса, один из них на месте старенькой, из красного кирпича, школы. И новая оперная студия выйдет своим фасадом на улицу Семашко.

Я как-то гулял с Владимиром Ефимовичем по улице Герцена и, взглянув на здание школы, сказал ему, что это здание скоро снесут.

— А ведь тут до войны некоторое время располагалась, вернее, арендовала гимнастический зал театральная молодежная студия, — вспомнил я. — Здесь родилась известная в свое время пьеса «Город на заре», посвященная строителям Комсомольска-на-Амуре. Пьеса писалась коллективно, молодыми актерами и драматургами. Это содружество было известно еще и под именем ее руководителя — как «студия Арбузова».

Копелев слушал с интересом.

— Это который «Иркутская история»?

— Он самый. Я же, студент в те годы, иногда приходил со своими товарищами сюда смотреть репетиции «Города на заре». Помню молодого Плучека, ныне он руководитель Театра сатиры, тогда вел репетиции, молодого Арбузова, студийцев. Перед самой войной в своей страстной, умной статье поддержал рождение нового театра Константин Паустовский.