Восхождение

Имя Германа Ламочкина не нуждается в рекомендациях — строителям Москвы оно известно хорошо. Если бы в среде наших талантливых рабочих, инженеров, организаторов производства были свои «звезды», как в кино или спорте, могущие соревноваться с актерами или футболистами во внимании к ним прессы, то Ламочкин так же, как Копелев, мог бы войти в ряд таких заслуженно известных людей не только в своем профессиональном окружении.

Их строительные биографии, похожие во многих чертах, вовсе не делают их похожими как личности. Но все же судьба Германа Ламочкина по стремительности разбега близка к пути Геннадия Масленникова, а Владимиру Копелеву или Анатолию Суровцеву обе эти биографии могли бы послужить своего рода прообразом их собственного будущего.

Эта профессиональная, а точнее говоря — социальная схожесть судеб порождена не только равенством исходных позиций — все начинали с бригадиров. И не тем, конечно, что они часто работали рядом. Здесь просматриваются закономерности более глубокого порядка. Это закономерности роста, тяговой социальной силы времени, которая выдвигает инициативных, трудолюбивых и одаренных рабочих на гребень жизни.

Ламочкин и Копелев, как говорится, «вышли в люди» на крупноблочном строительстве. После армии Герман Ламочкин, имея за плечами десятилетку, начинает «с нуля», учеником монтажника. За три года он проходит школу монтажника и столяра, каменщика и штукатура.

Тысячи людей на заводах и стройках, работая, учатся. Кого этим удивишь! Но Ламочкин начал учебу, когда еще был только учеником монтажника. Само это решение — не определяет ли оно меру и напор той целеустремленной силы, которая направляла первые шаги молодого рабочего?

Ламочкин занимался на третьем курсе института, когда согласился принять бригаду, через полгода ставшую бригадой коммунистического труда. А успехи самого бригадира, совпавшие по времени, как он сам сказал, «со своего рода революцией в строительном деле», напоминают, пожалуй, крутой марш лестницы, стремительно идущей вверх.

И в самом деле — в шестьдесят первом Ламочкин вступает в партию и становится депутатом Моссовета, в шестьдесят втором избирается членом ЦК ВЛКСМ и депутатом Верховного Совета СССР. В шестьдесят третьем он оканчивает институт, и в этом же году ему присваивается звание Героя Социалистического Труда.

Ламочкин принимает участие в работе Четырнадцатого и Пятнадцатого съездов ВЛКСМ, получив диплом об окончании института, становится старшим производителем работ в одном из управлений Мосстрой‑1, в шестьдесят шестом он переходит в ДСК‑2 начальником потока, с шестьдесят восьмого года возглавляет молодежное управление, сменив здесь Масленникова, и вскоре поступает в аспирантуру Всесоюзного заочного строительного института.

Какая насыщенность, уплотненность, интенсивность жизни человека, который еще тринадцать лет назад начинал «с нуля» — учеником монтажника!

И при всем при том Ламочкин еще едва ли достиг половины своего жизненного пути. Не только он сам живет с таким самоощущением, но и всеми воспринимается как человек сравнительно молодой. В 1970 году он был делегатом XVI съезда ВЛКСМ.

Чем больше я узнавал Ламочкина, тем все основательнее проникался той уверенностью, что в работе Копелева, Логачева и особенно Суровцева, так сказать, индуктивно проросли многие черты делового стиля Германа Иннокентьевича Ламочкина.

Дружба

С Куртом Бромбергом Анатолий Суровцев впервые познакомился в октябре шестьдесят девятого. Суровцев входил тогда в состав рабочей делегации от своего Московского домостроительного комбината, которую дружески и радушно принимали их берлинские коллеги, работники такой же строительной организации в немецкой столице.

В том году Суровцев впервые в своей жизни выезжал за рубеж. И, как всякий, кто когда-либо в первый раз пересекал границу Родины, он испытал то неповторимое состояние перегруженности разнообразными впечатлениями, притоком информации, неутоляемой жаждой новвизны, которые и создавали у него почти постоянное духоподъемное состояние и необычное, сладкое томление сердца в предчувствии все новых и новых радостей от путешествия, от встреч и развлечений.

Но к этой обычной притягательной силе любой поездки, возбуждая особый интерес, прибавлялись еще два обстоятельства. Берлин как город, его история, прошлое и настоящее невольно возвращали к мыслям о победоносном окончании войны с фашизмом. И второе — Суровцев не просто знакомился с городом, не только бывал на стройках и посещал заводы, изготовляющие железобетонные конструкции, что само по себе было интересно и поучительно, но и сам поработал на монтаже здания. Три дня он монтировал конструкции монументального, двадцатипятиэтажного дома-башни в самом центре Берлина, на площади имени Владимира Ильича Ленина.