Восхождение

Весь же центр строительства с группой служебных деревянных домиков сместился правее. Ближе к железной дороге переехали Копелев, Логачев и Суровцев со своими бригадами.

Признаться, я был даже удивлен тем, что на площадке у Копелева скопилось сразу пять панелевозов, ожидающих разгрузки. Такое редко можно было увидеть даже в летние дни, когда то и дело случались перебои с доставкой деталей.

— Идут машины, идут! Сейчас проблема вырвать время и пообедать. Желудки свои тоже надо беречь!

Это сказал мне Копелев. Я увидел его около подъемного крана, в меховой шапке, в сапогах, в сером рабочем костюме с большими карманами, под которым был ватник, и воротник свитера пушистым комом выбивался из-за отворотов куртки.

«Зимний Копелев» казался крупнее и осанистее, с чем-то утеряв свою летнюю легкость в движениях и изящество. Как, впрочем, и такелажннк Кобзев, натянувший, как и все монтажники, поверх костюма еще и плащ, потому что шел снег.

В обеденный перерыв я зашел с Владимиром Ефимовичем в теплую, уютную диспетчерскую. На несколько минут заскочил сюда и сосед-бригадир Игорь Иванович Логачев, он монтировал дом метрах в ста правее Копелева.

Одетый в такой же серый рабочий костюм, Логачев положил на стол свою пыжиковую шапку и охотно включился в беседу, которую начал Копелев. Разговор наш принял «зарубежное» направление, ибо сам Логачев только две недели назад, как вернулся из Польши, а ранее посещал стройки ГДР, Венгрии и Югославии, изучал работы белградской строительной организации «Бетон».

И пока оба бригадира предавались воспоминаниям, оценивая опыт, тенденции, быстроту и качество строительства в разных странах, в диспетчерскую то и дело входили монтажники, слесари, пришел сердитый инспектор кранового хозяйства, обнаруживший неполадки. Копелев, признав оплошность своего машиниста крана, тут же распорядился об исправлении ошибки.

Потом вбежал шофер панелевоза с требованием немедленно разгрузить его машину.

— Ездить надо по графику, а не всем хором, — отрезал Копелев, — людей я отправил обедать.

Шофер все же грозил составить акт на простой.

— По-своему он прав, — сказал Копелев, когда водитель вышел. — У него свой план, и он не может отвечать за весь график. Вот трудности потока, — усмехнулся он, — и когда деталей не хватает, и когда их слишком много.

— А в Польше еще порядком строят из кирпича и литого бетона, — заметил Логачев, возвращая нашу беседу к зарубежным впечатлениям, — почему-то сборный железобетон там меньше внедряется.

— Временно, я думаю, — сказал Копелев. — И в Польше к этому придут. Вот ГДР — там это дело широко шагает. И в Венгрии. Много крупнопанельных домов.

Я спросил, понравилась ли Логачеву белградская строительная организация «Бетон».

— Да, большой комбинат. Мощный. Строит по всей Югославии. Но и промышленные сооружения тоже. Жилые дома они делают аккуратно, мне понравилось, — ответил Игорь Иванович. — У нас с ними тоже договор на трудовое содружество.

— Надо больше посылать монтажников, бригадиров, чтобы, если увидел где-нибудь стоящее, мог бы внедрить у себя на площадке, — заметил Копелев.

— Меня да тебя в первую очередь, — подмигнул Копелеву Логачев.

— Чего ты улыбаешься? — спросил Владимир Ефимович, но и сам при этом слегка усмехнулся. — Нет, Игорь, я вполне серьезно, — сказал он. — Польза от этого прямая, и возможности у нас есть. Сейчас, я думаю, надо всем нам смотреть на нашу работу с большим загадом на будущее. Еще лет десять — крупнопанельное строительство будет у нас самое перспективное.

Так будничные дела, детали обычной производственной текучки соединялись в беседе двух бригадиров с их впечатлениями от зарубежных поездок. И все время как бы подспудно входили в разговор, который случайно возник и так же внезапно оборвался, два плана, две меры дел и свершений, два масштаба — строительной площадки в Вешняках-Владычине и той громадной стройки, чей созидательный фронт развернулся ныне по всем странам социалистического лагеря.

Так в последний раз я встретился с Копелевым и Логачевым в Вешняках-Владычине, ибо вскоре оба они вместе с Суровцевым переехали со своими бригадами в новый район — Ивановское.

Если взглянуть на карту Москвы, то увидишь, что севернее Вешняков-Владычина, за прекрасным парком и усадьбой Кусково, за лесным массивом, вблизи Новогиреева, у самой кольцевой дороги до недавнего времени находилась, чернея группой маленьких домиков, мало кому известная деревушка Ивановское.

В другую сторону от Ивановского тянется шоссе Энтузиастов, далее раскинулся большой Измайловский лесопарк. Соединив карандашной линией кварталы в Вешняках-Владычине с новым районом, мы увидим, что эта линия как бы графически повторяла большую дугу Окружной дороги.

Да, это восточный периметр окраинной Москвы. Как солдаты в строю, построившись в шеренгу, кварталы выходят здесь к Окружной дороге уступами своих девятиэтажных белостенных корпусов.

В те дни эта обширная площадь представляла собой поле, изрытое траншеями, перепаханное вдоль и поперек бульдозерами и экскаваторами. Было уже довольно холодно и ветрено. Земля подмерзала.