Восхождение

— Когда же завтра? — спросила она после долгой паузы.

— Рано утром. Самолетом.

— Но, может быть, ты все-таки расскажешь подробнее? И почему задержался, обещал же к семи? — спросила она.

— Шло срочное оформление документов, потом меня ребята провожали в управлении.

— Это я по твоим глазам вижу — блестят.

— Ну, выпили самую малость. Такой случай. В общем, так: лечу в группе, нас десять человек, — начал пояснять Копелев, — доктора наук, профессора, директора институтов. Между прочим, рабочий среди них я один.

— Ты уже тоже «профессор» в своем роде, — сказала Римма Михайловна, — так что не прибедняйся. Ну, вас десять человек, а дальше что?

— Много будет работы, выступлений — на разных встречах, на телевидении, даже намечено выступление в сенате в Вашингтоне.

— Твое? — подняла брови Римма Михайловна.

— Возможно.

— Серьезно?

— Вполне.

— Ну, знаешь, Копелев!..

То ли оттого, что новостей было слишком много, то ли так впечатляюще прозвучало упоминание об американском сенате, не знаю, но, во всяком случае, Римма Михайловна только руками развела удивленно и растерянно.

— Программа поездки есть у тебя?

— На английском языке.

— Давай переведу.

Римма Михайловна взяла в руки программу и вслух перечислила города, в которых побывает делегация. Намечалось много интереснейших экскурсий, встреч, выступлений членов делегации.

— Что можно сказать? Здорово! — вырвалось у Риммы Михайловны. — Ай да Копелев!

— Интересная программа, правда?

— Поздравляю!

Римма Михайловна вместо ответа поцеловала мужа.

— Записывайте самое интересное, — посоветовал я.

— Надо бы, да нет привычки к этому. Все требует навыка.

Я видел, что Владимир Ефимович думает уже о другом и охвачен обычным в таких случаях предотъездным волнением.

— Неужели завтра утром? — переспросила Римма Михайловна. — Тогда надо собираться.

— Успеем. Впереди целая ночь. Я легок на сборы. Это если с женой ехать, тогда много вещей приходится брать. Мы еще телик с вами посмотрим, — сказал мне Копелев, но я уже стал собираться домой, несмотря ни на какие уговоры посидеть еще, поужинать.

Я попрощался с Владимиром Ефимовичем, договорившись, что встретимся через две недели и тогда Копелев расскажет о поездке.

Я поехал домой с приятным чувством гордости за своего друга, за рабочего человека, который живет так интересно. Ведь еще несколько часов назад в своей рабочей спецовке он трудился на монтаже домов в Москве, а завтра к вечеру уже будет гулять по улицам Вашингтона как член представительной делегации, как наш рабочий — «товарищ сенатор».

...В тот вечер, когда Копелев собирался в поездку, мне казалось, что по возвращении он будет много и увлеченно рассказывать о своих впечатлениях. Но я ошибся, Владимир Ефимович не изменил своим привычкам, был по обыкновению скуповат на слово. Мне он рассказывал о поездке не много, оживляясь лишь при упоминании о двух-трех эпизодах, наиболее рельефно отложившихся в его памяти.

Конечно же строительная индустрия США очень интересна. Там на стройках немало примечательных новинок, заслуживающих внимания и изучения советскими градостроителями, — таков был общий вывод Копелева.

— Я бы отметил вот что, — говорил Владимир Ефимович, — хорошие темпы, организация работ. Об этом уже и не раз писали наши специалисты. Правда, у американцев, как говорится, и иная строительная фактура — они не жалеют металла, алюминия, в большинстве применяется монолитный бетон. С этими материалами, естественно, и другая технология монтажа, чем у нас на крупнопанельном строительстве.

Из технологических новинок Копелева заинтересовала тенденция заменять сварку на монтаже деталей домов креплением на болтах.

— Сварка коррозирует со временем, — пояснил мне Владимир Ефимович, — стальные болты вечны. Правда, работа с ними требует большой точности заводского изготовления болтов и балок, ригелей, панелей.

Копелев бывал в Америке не только на стройках. Меня заинтересовал его рассказ о посещении членами советской делегации здания ООН в Нью-Йорке, сената в Вашингтоне и особенно любопытная встреча, а затем и примечательная беседа с одним из американских сенаторов.

Сенатора звали Майк Грейвол. Представлял он в сенате штат Аляску.

Описывая его внешность, Копелев не нашел ничего примечательного. Мужчина лет сорока пяти, хорошо сохранившийся, среднего роста, темные волосы, много и охотно улыбающийся.

Владимир Ефимович принадлежит к тому роду мужчин, которые почти не обращают внимания на то, как одет его собеседник или собеседница. Когда Римма Михайловна в силу женского любопытства интересовалась иногда, как была одета та или иная общая знакомая, Владимир Ефимович, задумавшись и не припомнив, отвечал обычно: «Да не заметил как-то. Что-то, кажется, серое».

Про Майка Грейвола он сказал: