Восхождение

- Нет, отец мой, поздно. Я слишком далеко зашел. Я отпал от Бога, как некогда сам Люцифер. Не ужасайся. Я не один такой. Поговаривают о связях с дьяволом Леонардо да Винчи. Божественный Микеланджело поклоняется всем богам и не одному из них в особенности. Почему Рафаэля никто не обвинит в святотатстве, когда он портреты милых итальянок, нередко своих возлюбленных, выдает за деву Марию? Все это недаром. Поговаривают о воскрешении богов Греции и Рима. Да почиет Иисус или возрадуется, что он не один и в сонме богов займет достойное место. Да это уже и случилось, что видно на картинах и росписях во дворцах и храмах.

- Альфани, ты сходишь с ума. Опомнись. Покайся. Я обещал кардиналу спасти твою душу. Что касается твоих гостей, кто бы они ни были, им лучше скрыться, чтобы ты по крайней мере не пострадал за гостеприимство и любовь к магии.

- Ах, вот как обстоит дело, - мессер Альфани тотчас оценил вполне реальную опасность. Однако он ничуть не испугался, веря во всемогущество Люцифера. Альфани пригласил к столу каноника, к прощальному ужину. Самое время отправиться в странствия, решил он, явить себя миру как величайший маг и ученый.

Но Аристей и Леонард, не склонные играть роль духов, вызванных заклинаниями мессера Альфани, покинули его на постоялом дворе по пути в Рим, когда тот пожелал, чтобы явилась перед ним сама Елена, прекраснейшая из смертных женщин.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

В Милане, куда добрались не без приключений, они сняли дом, собственно мастерскую для художника, которого потянуло к работе неудержимо. Между тем пронеслись слухи о мессере Альфани, который продал душу дьяволу. Беднягу схватили слуги одного из самых влиятельных кардиналов, после чего им пришлось спешно покинуть Рим, где им посчастливилось, правда, лишь мельком увидеть Рафаэля, шедшего по улице в сопровождении друзей и подмастерьев, как знатный господин со свитой. Молодой, с простодушным лицом и взглядом, как «Савояр с сурком» Антуана Ватто, он весело поглядел им вслед, когда с возгласом «Виват, Рафаэль!» они промчались на конях мимо, опасаясь погони и ареста.

- Что же будет с Альфани? - Аристей вздохнул. - Ты не мог бы его спасти?

- Вряд ли, - задумался Леонард. - Ну, а если вызволить из тюрьмы, что дальше?

- Да, он станет нам обузой.

- В конце концов, мессер Альфани сам выбрал свою судьбу. Если чистосердечно покается, его простят. Ну, если не кардинал, то Господь Бог.

- А что если нам самим явиться к кардиналу Содерини и поднять на смех Альфани с его магией? - рассмеялся Аристей.

- Нет! Поднять на смех нашего мага и чернокнижника нам не удастся. В магию здесь верят все, и кардинал, убрав Альфани, пожелает сам сговориться с нами. Чего он потребует от нас?

- Кажется, ясно, чего. Уж не знаний, надо думать, а власти.

- Пропал Альфани.

Вскоре Аристей познакомился с художниками, посещая их мастерские и приглашая их к себе на вечеринки. Однажды, в самый разгар веселья, один из гостей, только что прибывший из Рима, случайно упомянул о сожжении на костре чернокнижника, обвиненного в связях с дьяволом.

- Мессер Альфани? - Аристей переглянулся с Леонардом.

- Да. Его так именно и звали, - подтвердил художник. - Он рассказывал...

История Альфани уже широко распространилась по свету. Все смеялись, но не без веры и страха.

- Он покаялся? - спросил Аристей, снова переглянувшись с Леонардом, который не всегда принимал участие в пирушках художников, то есть, перекусив и выпив вина, он обыкновенно уходил бродить.

- Нет! Он ожидал, наверное, что дьявол явится за ним. Спасти или окончательно погубить. Ведь он заключил с ним договор, заложив свою душу. И дьявол действительно явился, вне всякого сомнения. Страшное дело он учинил. Переломал несчастному руки и ноги и шею свернул. Все на месте и все болтается, как у куклы на нитках. В таком виде его и выставили на всеобщее обозрение на площади и сожгли во имя спасения его заблудшей души.

- Аминь! - два или три художника перекрестились.

- Так ему и надо, - заговорили притихшие было женщины, подружки художников. - Мало на свете мерзавцев и насильников, ему еще сам дьявол понадобился. Будет! Вы, художники, славные ребята! Веселее глядите. Смерть придет, пусть кости целы, а жизнь оставит нас.

Днем, пока Аристей работал с натурщицами, которые стеснялись или делали вид, становясь при этом весьма невинными и очаровательными, когда входил Леонард, он предпочитал бродить по городу. Однажды перед ним промелькнуло удивительно знакомое лицо то ли с картины Тициана, то ли Джорджоне. Прекрасная модель художника ехала в коляске, взглядывая на него с улыбкой искоса, словно и наяву, как и на полотне, позволяя любоваться ею милостиво и нежно. Настоящая богиня любви и красоты, столь земная!

Леонард настолько забылся, что мигом вскочил на запятки, во все глаза разглядывая красавицу.

- О, богиня! - воскликнул он. - Я видел вас еще ребенком на картине чудесного художника и с тех пор, как теперь только понял, я люблю вас!

- А господин, видно, спятил, - выговорил кучер, взмахивая кнутом.