Восхождение богов (СИ)

Они побежали, благо в этом месте им не была знакома усталость. И вот удивительно, если первый их поход походил на затяжное погружение в сон, то теперь они с какой-то небывалой лёгкостью сопротивлялись видениям этого места. Ник находил утешение в словах Клэрии, в обещаниях, что дал на прощание. А Акрош, исцелившись, больше не чувствовал в себе привязанности к смерти, теперь он жаждал жизни, и эта жажда пока утоляла песчаный голод. К несчастью, свет погас до того, как они достигли цели. Он потух в тот самый момент, когда король понял, как близко они подобрались к ариусу.

— Придётся лететь, придётся драться с тварями, но мы должны добраться! — закричал Ник, на ходу трансформируясь в дракона.

Его воплю вторили встрепенувшаяся стража, что следовали за ними в отдалении. Они чуяли слабину, видели, как мало осталось света и когда он померк, а драконы, не сумев преодолеть по воздуху и пары метров, были вынуждены спуститься на землю и бежать как ящерицы, бросились вперёд с воинственным клёкотом.

Не имея речи, Акрош озлобленно завыл, нервно дёргая хвостом из стороны в сторону. Только что он отмёл парочку, нанеся им смертельные раны, но в этом месте не было смерти и края плоти затянулись песком, сделав монстров ещё более жестокими. Дракону приходилось испускать огонь, чтобы видеть, с кем он дерётся, и он пытался знаками приказать Никлосу бросить его и бежать одному. Он хотел дать Его Величеству шанс, вот только король не послушал и встал рядом, спина к спине, хвостом сметая очередную тварь, внешне напоминавшую безволосую гиену с провалом вместо носа и глаз. Они видели тьмой. Им не был нужен свет.

В отличии от драконов, у которых заканчивался запас драконьего пламени.

Держать круговую оборону, ориентируясь только на слабые вспышки огня, сражаясь скорее на ощупь, отражая клыки и получая новые раны оттуда, откуда не ждёшь. Как можно предугадать, что перед тобой — когти врага или товарища, завертевшегося в пылу сражения и сместившегося напротив тебя?! Всё это бесполезно! Глупо! Это бой с собственной тенью в полной темноте, когда не слышишь дыхания, настолько громко лязгают клыки врага!

Это запах поражения, пропитывающий тебя не песком, а пеплом. Это предчувствие, что вот следующий пропущенный удар станет роковым и через миг ты уже забудешь, зачем вообще нужно сражаться, что такое битва и ради чего ввязался в безнадёжную затею! Это всего лишь миг, отделяющий от надежды до сухой обречённости, когда уже слышишь предвкушение в воплях монстров, усиливающих напор.

И это яркий свет, разрезающий тьму напополам, освещая бессчётное воинство, окружившее измождённых драконов, почти погребённых в зыбучий песок. Невыносимый вопль пронёсся над пустыней. Вспыхнула стража мёртвых, превращаясь в крупные хлопья пепла, а свет, идущий с небес, спускается к ним, пока мужчины возвращают себе человеческие тела, поднимаясь из песка, как восстающие из пепла птицы-феникс.

Сияние исходило из человеческой фигуры, прямо из лба, стихая по мере приближения к воинам. И как бы они не были рады чудесному спасению, вид их спасителя оборвал надежду. За ними явился Ктуул.

* * *

У них не было ни сил, ни возможности бежать. Даже это место, забирающее усталость, спасовало перед тем напряжением, что им довелось испытать и потому они остались стоять на месте. Лишь единожды переглянувшись, спрашивая друг у друга: «Готов ли ты снова биться в безнадёжном сражении? Готов ли встретить его лицом к лицу?»

Бессмысленный вопрос. Одинаковая усмешка проскользнула по их измождённым лицам, и они встали плечом к плечу, ожидая вердикта врага. Мужчины не собирались сдаваться без боя, но и Ктуул не намеревался сразу карать нерадивого ученика. В другом была его нужда.

— Клэрия передаёт прощальный привет, — как бы невзначай говорит вечный, потирая иссохшие руки.

При первом взгляде он казался сама невозмутимость, лёгкость и безмятежность. Сила, с которой он уничтожил стражу, была бесконечная. И такая же воздушная.

Но теперь в его чертах проступила сухость этого места. То, как он медленно двигался, как неподвижно держал голову, чуть сощурившись. Никлос впервые увидел, как моргает вечный: попеременно используя верхнее и нижнее полупрозрачное веки, отчего фиолетовый цвет радужки терялся до белизны слепца.

— Так значит ты уничтожил её? — голос дрогнул от промелькнувшего образа маленькой девушки с мечом наперевес.

Её горькая улыбка разочарования ещё долго будет преследовать его, укоряя за глупость. Он привёл Ктуула в её посмертие. Её дальнейшая судьба — на его совести.

— Как можно уничтожить мертвеца? — насмешливо восклицает Ктуул, с интересом оглядывая драконов. — Я лишь наградил белокрылую по заслугам.

— Ты бы стёр её в пыль, если бы мог, — возразил Ник. — Но это место влияет и на тебя. Твои силы небезграничны, хоть ты и бог. Здесь даже ты способен умереть.