Восхождение к власти: день гнева

Маритон не увидел в уничтожении целого города чего-то жуткого или плохого. Скорее ещё одно подтверждение ухода былых порядков, крайне нестабильных и неразумных. А люди?

- Ладно, хватит о политике и философских размышлений, ради Бога, - напомнил о себе священник. – Конвунгар, лучше расскажи нашему другу о достижениях.

- Ах да, - «Крестоносец» полез куда-то под камзол и через пару секунд копошений достал оттуда небольшую жёлтую бумажку, сложенную в четверо. – Вот, держи.

- Что это? – вопросил растерянно парень, цепляясь на надорванный край вещицы.

- Это оценка твоих заслуг. Приказом самого Канцлера ты объявлен первым помощником героя Рейха и государственного святого Аурона Лефорта, - с нескрываемой улыбкой, чуть придавленной прежними скорбями, объяснил Конвунгар. – Теперь имя твоё, и тех, кто был с тобой рядом, отразится на страницах учебников и книг. Ты стал свидетелем великих событий, ты сражался бок о бок с легендами крестового похода и прошёл сквозь кошмар. И… если ты желаешь продолжить службу в ровных рядах имперских войск, то милости просим.

Вновь размышления окутали хмурой пеленой разум Маритона и снова его стали терзать сомнения и противоречивые ощущения. С одной стороны, ему суждено стать славным воителем, вершителем суда над оставшимися нечестивцами, такими же, как «апостолы», что ещё по всему миру чинят террор над обычными людьми. Сколько ещё тиранов и деспотов ожидают справедливого суда и кары от меча имперского правосудия? Если Рейх туда не придёт, то обречёт миллионы обрекает миллионы обычных людей на долгие годы обременяющего правления похотливых и жестоких властолюбцев. Но с приходим Империи граждан тех стран ждёт иная диктатура – камня и веры.

Но с другой стороны Рейх прекрасно справится и без Маритона, ибо его войска продолжают вести Первоначальные крестоносцы и имперские генералы, храбростью и силой, как это делал Аурон Лефорт или мудростью и стратегическим гением, как Конвунгар Чжоу. А все войны, жестокость и кровопролитие, которым суждено свершиться неисчислимое множество раз, претили бывшему аккамулярию, терзали его душу одной мыслью. Слишком много неизлечимых ран, чтобы продолжать войну – потеря родителей, бесчеловечная работа, вынуждающая идти против людей, гибель любимой девушки от рук палачей, уничтожение дома в свете удара и затем ещё смерть друзей. Всё это нахлынуло жуткой фантасмагорией уныния и бессилия на уставшее сознание и дух.

«С меня хватит. Я и так слишком много взял, слишком много взыскал», - парень хватился за мысль. – «Но с другой стороны не приведи «апостолы» Легата в город, ничего бы этого не произошло бы. Кто запустил цепь событий? Что меня привело… к самому Аурэляну? Выполнил лои я предначертанное архитектором судеб?».

- Война, - тяжело сошло слово с губ мужчины. – Нет, с меня хватит. Для меня лучше стать историей, чем продолжить её создавать. Пусть это делают другие, а мне хватит пороха и крови на всю жизнь.

Карие глаза Конвунгара не выказывают презрения или досаду от такого аккуратного отказа. Он понимает, что значит покой, свобода от войны и мир, который ещё долго будет недоступен «Первоначальному крестоносцу», так как взывают тысячи битв и десятки стран, в которых до сих пор царствует воля безумцев и развращённых властью сердец.

- Что ж, Маритон, воля твоя и винить тебя я не могу. Если собираешься на покой, то Канцлер готов предоставить тебе место, где ты можешь пригодиться даже на мирной службе.

- Нет, - спокойно запротестовал мужчина. – Я хочу уйти восвояси и про всё забыть. Сам Рейх будет мне напоминать про то, что случилось здесь. Забыть, - тяжко молвит парень, – вот, что я хочу. Про работу и Информократию, про весь тот ужас, что я пережил… всё.

- И про Анну тоже? – тихо спросил Флорентин. – Ты её тоже хочешь забыть?

- Нет…, - раздался тяжёлый вздох. – Это единственный человек из… иной жизни, которого я не хочу забывать. И друзья тоже. Аркус, Изор и… Виотин. Все они погибли, чтобы я жил. И я не могу их просто так забыть, - Маритон повернулся к Хакону, что снова наполняет его кружку, только из другой бутылки. – Скажи, Хакон, я смогу уйти в безвестность? Может ли про меня забыть Рейх?

- Ох, парень, - встрепенулся мужчина, – восхвалим господина бюрократизм, за то, что он нам дал такую возможность, - Хакон, ухмыльнувшись, протянул кружку. – Так и напишем – пропал без вести в зоне боевых действий после увольнения с военной службы, - и тут же воин разразился философской речью. – Я понимаю тебя – ты хочешь спрятаться от всех на краю мира, забившись в угол и проведя там остаток жизни. Но стоит ли, когда рука крестового похода всё длиннее и ни одна земля не скроется от праведного огня?

- Да кстати, - заговорил Конвунгар. – А куда ты теперь двинешься? Сделать бумаги – нет проблем. Но вот где ты спрячешься?

- Я думаю пойти на север. Сначала отправлюсь в детище Лиги Севера, а оттуда наверняка двинусь ещё дальше – хочу добраться до любого свободного порта и отплыть на запад. А вы что будете делать, господа? – после вопроса Маритон снова прильнул к напитку.